Часть 7. Удар в спину
7.1. Великий европеизатор
Необходимое отступление. Все хвалебные отзывы о реформаторской деятельности Петра I (Великого), основаны на том простом факте, что вся русская дореволюционная историография написана дворянами, которые были единственным общественным слоем, выигравшим от этих чудовищных по своим последствиям для русского общества реформ. Поэтому я счел целесообразным остановиться на них более подробно, чем того требует рассматриваемая тема появления украинских янычар. Те читатели, для кого эти, не имеющие отношения к рассматриваемой проблеме, подробности петровских деяний интереса не представляют, могут сразу переходить к шестому с конца абзацу этой главы (указ 1714 года о единонаследии). Сразу же уместно упомянуть и о том, что понятие "реформы" в обыденном сознании ассоциируется с прогрессивными изменениями, что является распространенным заблуждением.

  Итак, первичным источником сведений о жизни и реформах Петра I была дворянская историография, на которой потом историческая беллетристика, театр и кинематограф создали мифы о "великом преобразователе России". Который, пусть и жестокими методами, но привил цивилизованные европейские порядки варварской России, которая чудовищно отстала от Европы.

  Для начала стоит напомнить о том, что представляла собой "просвещенная" Европа петровских времен.

  Германия только что закончила Вестфальским миром 1648 года Тридцатилетнюю войну, в которой от военных действий, болезней и голода погибло три четверти (!) населения страны. Во время Петра Европа вела тридцатилетнюю войну за испанское наследство, которая была прекращена из-за истощения всех участвующих стран - и Германия, и Франция снова стали вымирать от голода. Десятая часть населения Франции нищенствовала, а половина находилась на его пороге. Европейские дороги кишели разбойными бандами (дезертирами из воюющих армий, голодающими мужиками, разоренными горожанами), которые могли найти себе пропитание только путем разбоя. Жандармерия вешала разбойников для устрашения сотнями и тысячами тут же на дорогах. Во всей Европе полыхали костры инквизиции (и католической, и протестантской), на которых ученые богословы обеих религий жгли ведьм. За столетие до Петра приговором от 16 февраля 1568 года Святейшая Инквизиция осудила на смерть ВСЕХ жителей Голландии, и герцог Альба подчистую вырезал жителей целых голландских городов. В первой половине 17 века голландцы участвовали в Тридцатилетней войне, после окончания которой их разгромил Кромвель (1652 - 1654 гг.), который своим "навигационным актом" начисто ликвидировал голландскую морскую торговлю. Затем последовали две войны с Францией, после которой Голландия была втянута в новую бессмысленную войну за испанское наследство. Голландия была разорена, голодные массы на улицах рвали в клочья представителей власти, власть отвечала казнями. Судья Карпцоф осудивший в Саксонии на казнь 20 тысяч человек, умер в 1666 году, незадолго до приезда Петра в эту "просвещенную" Европу.
  В Англии при одной только Елизавете было казнено около 90 тысяч человек. Вся Европа билась в конвульсиях войн, голода, инквизиции и эпидемий, в том числе и психических: обезумевшие женщины сами являлись на инквизиционные судилища и сами признавались в сожительстве с дьяволом. Некоторые области Германии в результате этого остались совсем без женщин. Все это происходило в Центральной Европе. На юге было еще хуже, в особенности в Италии и Испании: последний случай публичного сожжения живого еретика был в 1826-м году (!).

  Для сравнения напомню, что за все время 51-летнего правления Ивана IV (Грозного) - с 1533 по 1584 год, согласно синодику опальных, опричниками было убито от 3 до 6 тысяч человек. Поэтому "просвещенная" Европа назвала Ивана Грозного кровавым. Хотя за этот же период в Голландии было казнено около 100 тысяч человек. А в Париже только за одну Варфоломеевскую ночь (ночь 23 на 24 августа 1572 года) по приказу короля Карла IX и его маменьки Екатерины Медичи было вырезано от 10 до 12 тысяч гугенотов (а всего за эту ночь было убито около 30 тысяч протестантов).

  Именно эту "просвещенную" Европу Петр и сделал образцом для подражания.

  Теперь вкратце рассмотрим деятельность Петра I - первого "европеизатора" невежественной, лапотной России.

  Будущего царя с трех лет воспитывал шотландский авантюрист Менезиус, попавший в русский плен, а затем обласканный царем Алексеем Михайловичем. Воспитанием Петра практически никто не занимался, и он проводил все время в потехах и безделье, был крайне несдержанным и имел в прямом смысле слова свирепый нрав. Позднее голландец Тиммерман обучал Петра арифметике, геометрии и фортификации. Несмотря на тягу к техническим наукам и природной сметливости Петр был безграмотным и почти не умел писать по-русски. Он не мог написать правильно ни одной строки: писал по три-четыре слова вместе (т.к. не знал, как отделить одно слово от другого); делал грубые ошибки и обрывал окончания слов. Кроме того, Петр перемежал русские слова огромным количеством иностранных. Поэтому до конца своих дней он писал свои указы так, что практически никто (не исключая и Сенат) не мог разобраться в его каракулях и тарабарщине. Что, впрочем, не мешало Петру нещадно карать за непонимание приказов. Другим наставником Петра был ненавидевший Россию шотландец Гордон. Гордон часто ездил в Англию для докладов о положении в России и получении соответствующих инструкций. Впоследствии Петр, как и Гордон, становится членами одной масонской ложи, в которой Гордон был первым надзирателем, а Петр - вторым. Гордон, человек образованный и умный, оказывал на Петра огромное влияние. Еще одним воспитателем Петра был Лефорт, который также появился в России при Алексее Михайловиче и за которого ходатайствовал женевский Сенат. Лефорт был человеком малообразованным, но умевшим обо всем красиво говорить, веселиться и приятно беседовать. Часто Лефорт являлся перед Петром в той или иной иностранной военной форме, чем приводил царя в восторг. Вслед за Лефортом царь и сам наряжался в иностранные военные костюмы, а вскоре Лефорт нарядил в новую форму и русских солдат. Лефорт познакомил Петра с иностранцами из немецкой слободы. В слободе царил самый широкий разгул: там упивались вином до безобразия и гуляли до упаду. Пили целыми сутками, да так, что многие с перепою и умирали. Стоит подчеркнуть, что источником беспробудного пьянства и разврата была именно немецкая слобода.

  Царь часто писал Лефорту подобострастные письма, на которые Лефорт отвечал в бесцеремонно-фамильярном тоне. Это странное взаимоотношение царя с подчиненным можно объяснить только в том случае, если учитывать иерархию в масонской ложе.

  При росте в два метра шестнадцать сантиметров Петр имел узкие плечи, непропорциональный росту, широкий таз и маленькие женские ступни тридцать седьмого размера, на которых плохо держалось огромное тело (поэтому Петр был вынужден ходить с палкой). При этом Петр обладал большой физической силой, а трясущееся вследствие нервной болезни лицо делало его таким страшным, что многие боялись одного лишь царского вида. Вполне возможно, что это врожденное уродство наложило свой отпечаток и на его прочие патологические наклонности.

  Отношение Петра к собственному народу характеризует его высказывание: "С другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так: если бы я не употреблял строгости, то бы уже давно не владел Русским государством и никогда не сделал бы его таковым, каково оно теперь. Я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей".

  В чем же заключалась эта переделка?

  Весной 1697 года Петр отправляется за границу под псевдонимом урядника Преображенского полка Петра Михайлова. Эта "тайна" была сразу же раскрыта в Митаве, где царствующий герцог Фридрих Казимир был старинным знакомым Лефорта. Он оказал гостям пышный прием, на котором Петр весело рассказал о том, какие варварские нравы и нелепые предрассудки царят в его стране. И только ленивый не хвалил Петра за то, что он собирается произвести в России реформы.

  Последняя "остановка" в этой поездке - Англия, где Петр встречается с Вильгельмом Третьим. Сведения о вступлении Петра в масонскую ложу разнятся. По одним данным, он вступил в ложу в Англии, по другим - в Саардаме. К сказанному остается только добавить, что первые масонские ложи возникли в России именно после возвращения Петра из Европы.

  При посредничестве лорда Кармартена Петр заключил с английскими купцами договор о свободном ввозе табака в Россию. Хозяин табачной компании заметил Петру, что русские питают отвращение к этому зелью, считая его употребление грехом, на что Петр ответил: Я их переделаю на свой лад, когда вернусь домой.

  Летом 1698 года Петр возвращается в Москву еще большим ненавистником Московской Руси. Единственно, что вынес Петр из своей поездки в чужие края, это отрицательное отношение к православной религии и русскому народу.

  Под влиянием протестантской канонической системы Петр начинает "модернизировать" Православную Церковь. В результате чего даже была введена и инквизиция, из которой, к счастью, ничего не вышло. В 1700 году Петр запрещает Патриаршество, которое заменяет Синодом, а в январе 1701 года дом Патриарха, все архиерейские и монастырские дела передает в "монастырский приказ". Этот приказ начинает заведовать монастырскими вотчинами и творить в них суд. Так как протестанты обходятся без черного духовенства, Петр искореняет монашество: повелевает выгнать из монастырей всех послушников; всех проживающих в монастырях девиц, велит выдать замуж и не принимать в монахини женщин моложе сорока лет. Наступает полный запрет монахам вмешиваться в управление монастырских вотчин. Все доходы идут в монастырский приказ. 26 января 1723 году Петр издает Указ, в котором велит "отныне впредь никого не постригать, а на убылые места определять отставных солдат". Эти "европеизаторские" нововведения были настолько разрушительны, что уже к 1740 году Синод серьезно опасается в том, что монашество совсем исчезнет в России.

  Помимо этого великорусские архиереи заменялись малороссами, зачастую выходцами из униатов. Один из таких деятелей, назначенный Петром местоблюстителем патриаршего престола, Стефан Яворский, на глазах молящихся содрал венец с чудотворной иконы Казанской Божьей Матери. Яворский утверждал, что иконы - простые доски и неоднократно издевался над Таинством Евхаристии. Другой, Феофан Прокопович, был беглым униатом, учеником иезуитов и протестантов, которого многие современники считали безбожником. Именно его перу принадлежит "Духовный регламент", появление которого протестанты расценили как свою победу над православием. Подписав 25 января 1721 года "Духовный регламент", Петр подчинил православную церковь государству.

  Одним махом Петр узаконил упразднение патриаршества, обезглавившее русскую церковь; "обмирщил" русское государство, носившее до той поры религиозный облик. Одним росчерком пера Петр уничтожил все, что было сделано на протяжении веков.

  Петр заставляет строить церкви не с куполами, а по европейскому образцу с острыми шпилями. Заставляет по-новому звонить, писать иконы не на досках, а на холсте. Велит разрушать часовни. Приказывает "мощей не являть и чудес не выдумывать". Запрещает жечь свечи перед находящимися вне церкви иконами. А о тех, кто на исповеди признается священникам в недоброжелательном отношении к его замыслам, Петр обязывает сообщать в Преображенский приказ.

  Церковная "реформа" Петра была сознательным всесторонним переходом с русской религиозной точки зрения, на западную, протестантскую точку зрения. В результате создания Синода Церковь стала одним из государственных учреждений. В нарушение всех церковных канонов в состав Синода могли входить не только представители белого духовенства, но и миряне. Более того, сначала в Синод хотели ввести и протестантских пасторов и сделать его высшим административным учреждением и для других христианских Церквей. За первое десятилетие, после учреждения Синода, большая часть русских епископов побывала в тюрьмах, была расстригаема и бита кнутом.

  Трудно перечислить все насилия против Православной Церкви, которые осуществил Петр. Федор Михайлович Достоевский так оценил результаты церковной реформы: "Русская церковь в параличе с Петра Великого. Страшное время". Даже турки, завоевав Византию, не обращались с православной церковью так, как обращались с нею при Петре.

  Одновременно в первые годы своего правления Петр создал "Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор", которым развлекался всю жизнь. Придуман был данный собор не самим Петром, а по совету Лефорта и Гордона - протестантов, ненавидящих православие. Нашлись и русские христопродавцы, добросовестно и весело выполнявшие сие богохульное дело. "Патриарх" носил на голове жестяную "митру" с изображением Бахуса верхом на бочке; глиняная фляга с колокольчиками изображала панагию, а "евангелием" служил ящик в форме книги, внутри которой находились склянки с водкой. В вербное воскресенье, когда русский народ постился, молился и украшал иконы вербами, "православный" русский царь устраивал церемонию "шествия на осляти": "патриарха" сажали на верблюда и вели в сад на берегу Москвы-реки к винному погребу. Затем следовала грандиозная попойка, после чего пьяная компания разбредалась по домам. Бывало "всепьянейший собор" Петра устраивал кощунственную покаянную процессию: "Его всешутейшество", окруженный своими подручными в вывороченных полушубках, выезжал на ослах и волах, или в санях, запряженных свиньями, козлами и медведями.
  Только что отстроенный дворец Лефорта "освятили" в честь Вакха: кадили табачным дымом, а "патриарх" благословлял всех крестом, сделанным из перекрещенных табачных трубок. Затем во дворце началась продолжавшаяся двое суток попойка.

  "Патриарх" вместо исповедания Веры исповедывал поклонение пьянству: "Вином, яко лучшим и любезнейшим бахусовым чрево своё яко бочку добре наполняю, так что иногда и ядем, мимо рта моего носимым, от дрожания моей десницы и предстоящей очесех моих мгле, не вижу, и тако всегда творю и учити мне врученных обещаюсь, инако же мудрствующе отвергаю, и яко чуждых творю, анафематствую всех пьяноборцев, но яко же вышерек творити обещаюсь до скончания моей жизни, с помощью отца нашего Бахуса, в нем же живем, а иногда и с места не двигаемся, и есть ли мы или нет - не ведаем". Петр пародировал Священное Писание: "О Нем же живем, движемся и есмы". Следовало рукоположение во имя пьяниц, шутов, сумасбродов, водок, вин, пив, кабаков, ведер, кружек... Потом "патриарха" облачали: "Сердце исполнено вина да будет в тебе", "Да будут дрожащи руце твои. Дубина Дидана вручается тебе. ... Венец мглы бахусовой возлагаю на главу твою, да не познаеши десницы твоей, во пьянстве твоем"... Нападки на Православную Церковь и глумление над ее обрядами, доходившие до открытого кощунства, Петр сохранил до самой смерти. Необходимо особенно подчеркнуть то, что источник вдохновения петровского антирелигиозного хулиганства был попросту заимствован из лютеранской практики того времени - подхватив лютеранские методы издевки над католицизмом, Петр применил их по отношению православию.

  Кроме царского беспробудного пьянства, в России было начато и насильственное спаивание людей, которым петровские гвардейцы вливали в горло ушаты сивухи. В этом направлении Россия также быстро европеизировалась, и "вельми зело" начинают пить уже и русские. Касательно же "цивилизованной" Европы, можно привести слова посла в Лондоне графа Воронцова, через сто лет после Петра сообщавшего о коронованных попойках, на которых "никто не вставал из-за стола, а всех выносили". Или об английском короле Георге, который перед собственной свадьбой нализался до такой степени, что во время церемонии придворные вынуждены были держать его под руки, так как сам стоять он уже был не в состоянии.

  В 1701 году Петр издает указ о том, что все население России (кроме духовенства и пашенных крестьян), должно носить немецкое платье и ездить на немецких седлах. Даже для жен священников не делалось исключения. Запрещалось шить и продавать русскую одежду. А за ее ношение брали пеню.

  Петр приказывает насильно брить бороды и носить иноземное платье. У городских застав находились специальные соглядатаи, которые отрезали у прохожих и проезжих бороды и обрезали полы у длинной, национального покроя, одежды. У тех, кто сопротивлялся, бороды просто вырывались с корнем. Вводится огромный налог на право ношения бороды. А в конце 1714 года был издан указ, угрожавший за ношение русского платья и торговлю им, ношение бороды каторгой и лишением всего имущества. Ненависть ко всему русскому дошла до такой степени, что в сентябре 1715 года Петр запретил торговать даже скобами и гвоздями, которыми подбивались башмаки старого образца. За нарушение, как обычно, каторга и лишение всего имущества.

  Петр заменил якобы неудобные боярские ферязи на удобную для работы западноевропейскую одежду. Боярская ферязь, действительно, не была приспособлена для рубки дров - но бояре дров и не рубили. Но для поездки в санях лучше ферязи ничего лучше не было. И если внимательно всмотреться в стрелецкое обмундирование, то без особенного труда можно увидеть, что через 200 лет всякой западной ерунды с лосинами, киверами, треуголками, русская армия опять в конце 19 века вернулась к тем же стрелецким одеждам: штаны, сапоги, рубаха, шинель и папаха. Ибо это обмундирование соответствует русскому климату, и русским пространствам, и русской психологии. Голландские башмаки с пряжками и чулками могли быть очень красивы, но ни для русской осени, ни для русской зимы они не годятся никак - в России нужны сапоги или валенки. Треуголка или кивер еще могут подходить при небольших переходах. Но если солдату нужно делать тысячи верст, то кивер с его султаном и прочими побрякушками превращается из "головного убора" в очень обременительную ношу: попробуйте спать в кивере или на кивере. Папаху же можно нахлобучить или подложил под голову. 200 лет потребовалось для того, чтобы вспомнить такую элементарно простую вещь, как стрелецкая меховая шапка.

  Петр требовал перестройки на иностранный лад домов, за несоблюдение чего налагалась пеня. Для ведения войн требовались огромные средства, поэтому в 1705 году была проведена перепись всех торговых людей с указанием их промыслов. Вся рыбная ловля отдавалась в вотчину Меньшикова, а самостоятельный лов влек за собой пытки и прочие наказания. Были отписаны в казну постоялые дворы, мельницы, мосты, перевозы, торговые площади... На всех мастеровых наложены годовые подати.

  В числе прочих своих войн Петр начал войну с банями. На Руси искони были бани, в которых городской и деревенский люд мылся, по крайней мере, еженедельно. В "просвещенной" же, а на деле вшивой (в буквальном смысле) Европе бань не было вовсе. И вшивыми были все европейцы - начиная от простолюдина и кончая монархами. В Версальских дворцах на стол ставили специальные блюдца, для того чтобы на них желающие могли давить вшей. Придворные дамы носили в париках украшения в виде спиц, при помощи которых было удобно чесаться, а для маскировки запаха немытого тела были изобретены парфюмы.
  Все бани сдавались на откуп с торгов, держать у себя бани запрещалось под страхом пени и сноса. Бани были обложены почти запретительным налогом: высшее сословие за право иметь баню платило три рубля в год, среднее - по рублю, низшее - по 15 копеек (в то время корова стоила 17 копеек). Такой налог не могли оплатить большинство жителей "даже с правежа под батогами". Этим Петр отучал русских мыться, дабы они более походили на "просвещенных" европейцев, а с упрямых чистюль брал деньги на реформы. Но даже с правежом под батогами Московская Русь защищала свое азиатское право на чистоплотность, вовсе неизвестную Европе петровских времен.

  Оброком обложили пасеки. Был утвержден налог даже на дубовые гробы, которые отбирали у гробовщиков, увозили в монастыри и продавали вчетверо против обычной цены. Петр не придумал налога разве что на пользование чистым воздухом.

  Рекрутские наборы достигли таких размеров, что, несмотря на издаваемые один за другим царские указы, все больше и больше народу становились беглыми, не боясь того, что смертная казнь ожидала не только самих беглых, но и тех, кто помогал им. На людях выжигали клейма, били кнутами, вырывали ноздри. Петр очень любил последний метод пытки. В его бумагах остались собственноручные отметки о том, каким должен быть инструмент, чтобы вырывал ноздри до костей.

  Трудовой режим на петровских фабриках и заводах мало чем отличался от тюремного режима - содержание русского рабочего почти не превышало того, во что обходится содержание арестанта.

  Торговые дома были заменены "кумпанствами". С русского купца драли семь шкур, а добыча переправлялась "кумпанствам" в виде концессий, субсидий, льгот и тому подобного. Из уничтоживших купечество "кумпанств" не вышло ничего - из сотни петровских до Екатерины дожило только два десятка.

  До Петра крестьяне были прикреплены только к земле. Петр прикрепил их к помещикам, то есть создал крепостное право европейского типа. Когда Герцен и другие западники голосили о "крещеной собственности", они молчали о том, что она создавалась на базе принципов западноевропейского крепостничества. Стоит напомнить о том, что Алексей Михайлович закрепил крестьянское самоуправление, которое развил еще и Грозный, создал почти постоянную работу Земских Соборов - гармоничную и работоспособную русскую "конституцию".

  В Московской Руси и мужик и дворянин были равно обязанными перед государством: крепостной человек служил своему помещику, с тем, чтобы дать ему возможность нести военную службу. Если помещик прекращал службу, от обязанностей к помещику освобождались и крестьяне. Принципиальное отличие западноевропейского и московского крепостного права было в том, что на Западе крестьянин был порабощен вовсе не во имя каких бы то ни было общих интересов какого-нибудь дармштадтского, веронского или клюнийского уезда. Он был закрепощен потому, что он был завоеван и рассматривался прежде всего как военная добыча. В Московской Руси мужик не был ничьей личной собственностью, он не был рабом. Он находился, примерно, в таком же положении, как в конце 19 века находился рядовой казак. Мужик в такой же степени был подчинен своему помещику, как казак своему атаману. Казак не мог бросить свой полк, не мог сойти со своей земли, атаман мог его выпороть (как и помещик крестьянина), но это был порядок военно-государственной субординации, а не порядок рабства. Начало рабству положил Петр.

  Пресловутое создание российского флота (который в таких количествах был России вовсе ни к чему) происходило со свойственной Петру революционной энергией, переходящей в вопиющую бесхозяйственность. Миллионы десятин вековых дубовых лесов в Воронежской губернии были вырублены во имя постройки каких-то трех десятков кораблей; для застройки и отопления вновь построенных городов на побережье Азовского моря. Целая лесная область была превращена в степь, и в результате верховья Дона перестали быть судоходными, а 35 построенных кораблей сгнило в донской воде. Еще десятилетия спустя, напоминая о хищнической, бессистемной вырубке лесов, там валялись миллионы бревен. С такой же безумной расточительностью материальных ресурсов строился позже порт в Ревеле. Как пишет Ключевский, "ценное дубье для Балтийского флота - иное бревно ценилось в тогдашних рублей сто - целыми горами валялось по берегам и островам Ладожского озера, потому что Петр блуждал в это время по Германии, Дании, Франции, устрояя Мекленбургские дела".

  Со всех концов Руси на строительство флота сгоняли рабочих, а на флот рекрутов. Это приобрело такие масштабы, что села пустели - оставшийся народ ударялся в бега, беглецы сбивались в разбойничьи шайки. Россия подверглась тотальному разорению, и все больше стала походить на "просвещенную" Европу (только близ Торжка, Пскова, Кашина и Ярославля насчитывалось 89 086 пустых дворов).

  Желая привить в России судостроение по западному образцу, "великий и мудрый царь" указом от 28 декабря 1714 года запретил ходить в море на судах прежнего строя. Максимум через три года все русские суда должны были быть уничтожены. К счастью, как и все другие, не менее "мудрые" указы, выполнялись они "со скрипом" или, ввиду их полного идиотизма, не выполнялись вовсе. Неудовольствие народа становилось повсеместным, но повсюду бродили наушники и соглядатаи. Они подслушивали и доносили "куда следует". За одно неосторожное слово людей хватали и тащили в Преображенский приказ, ведавший политическим сыском. Там несчастных подвергали неслыханным мукам.

  Бессмысленно переведя дубовые и сосновые леса, Петр, как всегда, бросился в другую крайность: издал драконовские законы против "губителей леса". На окраинах лесов были поставлены виселицы, на которых вешали крестьян, срубивших не то дерево, которое разрешалось.

  Народ роптал: "С тех пор, как Бог этого царя на царство послал, так и светлых дней мы не видывали: все рубли, да полтины, да подводы, нет отдыха крестьянству. Это мироед, а не царь - весь мир перевел, переводит добрые головы, а на его кутилку и перевода нет!"

  Начались народные бунты, сперва на окраинах, но потом вылившиеся в восстание под руководством Емельяна Пугачева. Все они подавлялись с неслыханной жестокостью и подлостью. Мятежникам, как правило, обещали прощение, если они покорятся, однако вместо обещанного прощения мятежников отправляли в Москву и после страшных пыток убивали.

  Здесь уместно вернуться несколько назад и упомянуть о восстании стрельцов в 1698 году. Стрельцы восстали в защиту престола и алтаря против царя нечестивого, который ко всему прочему еще и лишил стрельцов бывших привилегий. Восстание было подавлено, в Преображенском приказе были устроены четырнадцать застенков, в которых стрельцов пытали с неслыханной жестокостью: в Преображенском селе ежедневно курилось до 30 костров с угольями для поджаривания стрельцов. Сам царь с видимым удовольствием присутствовал при этих истязаниях. Пытали не только стрельцов, но и их жен и детей.

  30 сентября 1698 года к месту казни отправляется первая повозка осужденных. Приговоренных везли на Красную площадь в санях попарно, с зажженными свечами в руках. Клали по пятьдесят человек вдоль бревна таким образом, что бревно служило плахой. Головы стрельцов полетели от топора, которым орудовал сам царь (что до него не делал ни один из московских царей, даже Иван Грозный). Его приближенные - Голицын, Меншиков, Ромодановский также собственноручно рубят головы. Только утонченные иностранцы Лефорт и Бломберг отказались от этой работы и ограничились созерцанием. Став палачом сам, Петр сделал палачами и придворных: Каждый боярин должен был отсечь голову одного стрельца: 27 октября для этой цели привезли сразу 330 стрельцов, которые и были казнены неумелыми руками бояр, Петр смотрел на зрелище, сидя в кресле, и сердился, что некоторые бояре принимались за дело "трепетными руками".

  Больше недели продолжалась эта кровавая вакханалия: 11 октября - 144 казни; 12 октября - 205; 13 октября - 141; 17 октября - 109; 18 октября - 65; 19 октября - 106.

  Сто девяносто пять стрельцов было повешено у ворот Новодевичьего монастыря и перед кельей царевны Софьи; трое из них, повешенные подле самых окон, так что Софья могла легко достать до них рукой, держали в руках челобитные, адресованные царевне.

  Но этого Петру было мало. Перед стрелецкой казнью он приказал вырыть из могилы гроб умершего двенадцать лет назад Милославского. К месту казни гроб везли на свиньях, а установили его таким образом, чтобы кровь казненных стрельцов лилась на останки Милославского.

  Тела казненных стрельцов сваливали в те ямы, куда сбрасывали трупы животных. Повешенных стрельцов Петр запретил снимать, и они в течение нескольких месяцев болтались в петлях.

  Многие из стрельцов были казнены по-новому, по заморскому: их колесовали. Это была первая из "прогрессивных" реформ, примененная Петром по возвращении на родину.

  По "Уложению Царя Алексея Михайловича" смертная казнь в Московской Руси полагалась за 60 видов преступлений (по современному ему французскому законодательству за 115). Петр же ввел смертную казнь за двести видов преступлений - цивилизовав таким образом "дикую Россию".

  В армии Петр вводит "палочную дисциплину", введенную европейцами в наемных войсках, для "повышения их боеспособности". Результатом этой "дисциплины" было то, что наемники боялись капральской палки больше, чем неприятельского штыка.

  Здесь стоит упомянуть и о военных "успехах" Петра, которые также впечатляют.

  Северная война (со шведами) была начата, когда Карлу XII было всего 18 лет и длилась 21 год, хотя Россия превосходила Швецию по военному потенциалу примерно в десять раз. Редкая война была так плохо обдумана и подготовлена, и редкий военачальник был бестолковее и трусливее Петра.

  Наиболее впечатляет бой под Нарвой, где Петр (которому было уже 28 лет), узнав о приближении восьмитысячной шведской армии во главе с восемнадцатилетним мальчишкой, в панике бросает свою тридцатипятитысячную армию накануне боя, будучи заранее уверен в том, что она будет разбита почти в пять раз слабейшим противником, и даже не попытавшись отвести ее.

  За одиннадцать лет до этого, в августе 1689 года Петр точно так же повторяет свой "подвиг" и отходит на "заранее подготовленные позиции", когда, узнав о заговоре Софии и бросив свои потешные войска, которых было около тридцати тысяч, в панике полуголый скачет в Троицкий монастырь. Где, разразившись рыданиями, умоляет игумена оказать ему защиту от Софии, с ее тремя сотнями стрельцов. В результате этого испуга (как потом выяснилось, необоснованного) Петр несколько повредился здоровьем: появились подергивания щеки, непроизвольные движения головы и некоторая неправильность походки. Он, по тогдашнему выражению, "голову запромётывал и ногою запинался".

  Примерно так же дело обстояло во время гродненской операции. Петр, располагая втрое большими силами, думал только о спасении своей армии, и сам составил план отступления, приказав взять с собой "зело мало, а по нужде хотя и все бросить". В марте, в самый ледоход, когда преследовавшие Петра шведы не могли перейти Неман, русское войско, утопив в реке до ста пушек с зарядами "с великою нуждою", но благополучно отошло к Киеву...

  Но незадолго до Полтавской битвы шведский обоз из 5 тысяч повозок, груженных продовольствием и боеприпасами, в сентябре 1708 года был захвачен старомосковской конницей под командованием Шереметьева, которая уже дважды била шведские войска (в 1701 году под Эрестдорфом и в 1702 году в Гуммельсдорфе). И которая в промежутке между Нарвой и Полтавой, пройдя по Лифляндии и Ингрии, завоевала Ниеншанц, Копорье, Ямбург, Везенберг, Дерпт, захватив почти всю Прибалтику. Потеря шведского обоза оставила Карла почти без пороха и совсем без артиллерии.

  К Полтаве пришло 30 тысяч отощавших, обносившихся, деморализованных шведов. Этот сброд два месяца осаждал Полтаву, штурмуя ее за это время три раза. Полтаву защищал 4-х тысячный гарнизон генерал-майора Келина, которому помогали 4 тысячи вооруженных чем попало обывателей. Петр привел к Полтаве около 50 тысяч человек свежей армии с большим количеством артиллерии. Потом началось Полтавское сражение с голодными, деморализованными шведами, не выиграть которое было просто невозможно, тем более, что войсками командовал не Петр, а Шереметьев, воевода московской школы, уже не раз бивший шведов.

  Самым большим позором русской армии под командованием Петра стал Прутский поход. Такого армия не испытывала никогда в своей истории. Надеясь на турецких христиан, на обещанную молдавскую поддержку, летом 1711 года самоуверенный Петр напал на Турецкую Империю. Неподготовленная и малочисленная русская армия не могла нанести туркам сколько-нибудь заметного урона. Особенно если учесть военный "гений" Петра. Турецкий визирь быстро окружил русскую армию, и хотя первая атака была отбита, судьба сражения была решена: спастись у нашего войска шанса не было. Петр Великий проявил привычную для себя твердость духа: плакал и писал завещания, предлагал отдать Карлу обратно всю Прибалтику (не Петром завоеванную!). Просто удрать Петр не мог, хотя он и умолял предводителя молдавского войска Никульче помочь ему с его новой женой Екатериной убежать домой - молдаванин отказался. Тогда Петр через своего приближенного еврея Шафирова за 150 тысяч рублей подкупил визиря, а его пашей - в соответствии с их рангом. Мир при Пруте был установлен на таких условиях: Петр уступил Азов со всем побережьем, обязываясь срыть там русские городки, и отдал большую половину Азовского флота. Обещал не вмешиваться в польские дела и предоставил шведскому королю свободный проход в свое отечество. Победители были настолько любезны, что охраняли путь отступления петровской армии...

  Для сравнения стоит упомянуть, что в предшествовавшую петровской, эпоху Смутного времени, безо всякого правительства вообще, Россия справилась с поляками, шведами и собственными ворами за шесть лет; а при правительстве Александра I Россия за полгода разделалась с Наполеоном, освободив всю Европу.

  Вернемся к реформам. Никаких законов в эпоху Петра фактически не существовало. Указ следовал за указом. Разобраться в них не было никакой возможности. Зимой 1711 года царем учрежден Сенат, состоявший вначале из восьми человек. Он издавал указы, которые должны были исполняться под угрозой наказания и даже смертной казни.

  Появилось огромное количество бюрократов, деятельность которых сводилась к произволу и казнокрадству, а названия организаций и должностей навевали мысли об иноземной оккупации в буквальном смысле этого слова. В городах появился главный магистрат, обер-президент, бургомистр, альдерман, губернатор с помощниками - ландратами и ландрихтерами. Кроме этого были коменданты, обер-коменданты, вице-коменданты. После учреждения Сената были назначены фискалы во главе с обер-фискалом. Под ведомством обер-фискала были провинциал-фискалы. Обер-фискал писал в Сенат доносы, и если донос оказывался справедливым, то половина штрафа шла в доход государства, а половина - обер-фискалу; если же нет, то обер-фискал никакой ответственности не нес. На местном уровне этим же занимались провинциал-фискалы. Доносительство в государстве приобрело повсеместный характер.

  Несмотря на это взяточничество и казнокрадство приобретает гигантские масштабы: один только Меньшиков наворовал, как минимум, тринадцать миллионов рублей, девять из которых держал в иностранных банках. Разумеется, эти деньги так за границей и остались. Сумма эта была воистину фантастической и равнялась нескольким годовым бюджетам всей России. Со взяточниками и казнокрадами царь борется избирательно: одних казнит, другим (наиболее нужным и верным приближенным, таким как Меньшиков) позволяет воровать совершенно беспрепятственно и в совершенно немыслимых количествах. На переправленных за рубеж наворованных средствах строится западная инфраструктура.

  В конце 1717 года Петр вводит на шведский манер восемь коллегий: коллегия иностранных дел, камер-коллегия (заведует финансами), юстиц-коллегия, ревизион-коллегия, берг-коллегия, мануфактур-коллегия, военная и адмиралтейств-коллегия. На руководящие должности (и с соответствующим окладом) приглашают шведов.

  В январе 1722 года всю государственную службу делят на воинскую, статскую и придворную (каждая из которых состоит из 14 ступеней). Низшая - четырнадцатая, высшая - первая. Люди начинают относиться друг к другу в соответствии с Табелью о рангах. Фискалов обязывают наблюдать, чтобы почет каждого соответствовал его рангу, и никто не смел присвоить себе высшего почета. Это масонское деление людей по вертикали и породило карьеризм, чванство, зависть, угодничество и прочие "лучшие" человеческие чувства, от которых до сих пор страдает наше общество.

  Патологическая страсть к иноземщине и маниакальное реформаторство Петра вылилось и в постройку на болотах, новой северной столицы русского государства, нареченной немецким именем Санкт-Питер-Бурх.

  Стоит напомнить о том, что основание "северной столицы" вдали от центра страны являлось не оригинальным замыслом самого Петра, а только реализацией старого польского замысла периода Смутного времени. В то время поляки считали необходимым для проведения в жизнь своих планов вырвать Царя из боярской и духовной среды, а для этого перенести царскую резиденцию куда-нибудь подальше от Москвы. Петр успешно выполнил этот польский план, как до этого он выполнил замыслы немцев, голландцев, протестантов по разгрому русского государства и русской культуры.

  В 1703 году, забросив остальные заботы, вся страна принялась строить "северную столицу", и к 1708 году на постройку было уже согнано около сорока тысяч рабочих. При выборе места для основания города в расчет не принималась ни логика, ни география, ни климат, ни национальные особенности русской жизни. Единственное что двигало самодуром: "хочу, чтобы все было, как в Голландии".

  Город начали строить на Петербургской стороне, но царь возжелал перенести торговлю и главное поселение в Кронштадт. Там каждая провинция снова строит огромный корпус, в котором потом никто жить не будет и который развалится от ветхости. В то же время город строится между Адмиралтейством и Летним садом, где берег выше и наводнения не так опасны. Петр снова недоволен. У него новая затея: Питер-Бурх должен походить на Амстердам - улицы надо заменить каналами. Для этого приказано перенести город на самое низкое место - на Васильевский остров. Но Васильевский остров заливался наводнениями; стали строить плотины - опять же по образцу амстердамских. Из строительства плотин ничего не вышло, ибо при тогдашней технике это была работа на десятилетия. Стройку перенесли на левый берег Невы, на то место, которое называется Новой Голландией...
  На протяжении нескольких последующих лет строительство новой столицы пожирало огромное количество материальных ресурсов и людских жизней. Сколько при постройке новой столицы погибло людей - уже никто и никогда не узнает. Однако можно утверждать, что число жертв царского самодурства было не менее четверти миллиона человек. Город в буквальном смысле стоит на костях.

За все время петровского реформаторства население России уменьшилось в среднем на сорок процентов!

  Но самым страшным было даже не это.

  Самой кардинальной реформой Петра был его указ 1714 года о единонаследии. Благодаря этому указу огромный фонд поместных земель сделался частной собственностью дворянства. Напомню, что по московскому законодательству поместное владение было владением государственным, и дворянство владело поместьями лишь постольку, поскольку оно за счет поместных доходов несло определенную государственную службу. Это была не собственность, а заработная плата. После Петра у дворянства остаются только права. Петровский указ не только превратил государственные имения в частные, но и сделал государственных крестьян частной собственностью. Из служилого класса дворяне становятся классом рабовладельческим, а подавляющее большинство населения лишается всяких человеческих прав.

  Военный дворянский слой, самый сильный в ту эпоху непрерывных войн, сразу сел на шею остальному населению страны: подчинил себе Церковь, согнул в бараний рог купечество, поработил крестьянство, а сам отказался от каких бы то ни было общенациональных тягот и обязанностей. Дворянство становится паразитическим классом и начинает жить в свое удовольствие.

  Захватив власть над страной, дворянство отделяет себя от остальных не только политическими и экономическими привилегиями, но и всем культурным обликом. При Петре появляется совершенно новый для Руси термин: благородное шляхетство. На западе "шляхта" была отделена от "быдла" пропастью - целым набором самых разных культурно-бытовых отличий. Такую же пропасть нужно было создать между победителями и побежденными в новой России. Вместо прежнего поместного владельца и тяглого крестьянина, на разных служебных ступенях несущих одинаковую государственную службу, возникли шляхтичи, с одной стороны, и рабы - с другой. Всякая внутренняя и внешняя общность затрудняла бы реализацию новых отношений. Поэтому были созданы иной костюм, иные развлечения, иное миросозерцание и по мере возможности даже иной язык - сначала голландский, затем французский.

  Образованный слой общества оторвался от народа. Став "гражданами мира", дворянство, а затем и интеллигенция перестали принадлежать России. Эта "оторванность от народа" или "пропасть между народом и интеллигенцией", заключалась в следующем: интересы русского народа (какими их понимал сам народ), были подменены интересами народа в понимании знати; а под интересами России понимались преимущественно интересы самого правящего сословия. Правящий и образованный слой, оторвавшись от народа при Петре, через сто лет окончательно потерял способность понимать что бы то ни было в России. Не приобретя особенно много способностей понимать что бы то ни было в Европе.

  В семидесятых годах 19 века Достоевский сказал по этому поводу следующее: "За последние полтораста лет сгнили все корни, когда-то связывавшие русское барство с русской почвой".

Развернувшись лицом к Европе, знать обратилась к народу своим сановным задом.

7.2. Удар в спину
Воссоединение Малороссии с Великороссией произошло в то время, когда дворянство уже окончательно оторвалось от русского народа. В самом разгаре был двухсотлетний петербургский период, ознаменовавшийся полным разрывом русских верхов и народных низов и продолжавшийся до революции 1917 года. Русская интеллигенция, выросшая и воспитанная в этот период под влиянием Западной Европы, переживает настоящую духовную трагедию. По словам Ключевского: "Это люди воспитанные на иностранный лад, у них нет отечества; к русской жизни они относятся с величайшим презрением уже потому, что не знают ее, никогда ее не видели". Причину этого явления в русской жизни Ключевский объясняет следующим образом: "Русская действительность создавалась без всякой связи с западноевропейскими идеями; русские народные понятия текли не из тех источников, из которых вытекают идеи французской литературы. Русский человек вращался в русской действительности, на его плечах тяготели факты русского прошлого, от которых он никуда не мог убежать, ибо эти факты находились в нем самом, а ум его был наполнен содержанием совсем иного происхождения, заимствованным совсем из другого мира. Это очень неестественное положение. Обыкновенно общество и отдельные лица, вращаясь среди внешних явлений и отношений, для оценки их имеют и свои понятия и чувства, но эти понятия и чувства родственны по происхождению с окружающими явлениями и отношениями. Значит, в каждом правильно сложившемся миросозерцании факты и идеи должны иметь одно происхождение и только при таком родстве могут помогать друг другу... Русский образованный ум в 18 столетии стал в трагикомическое положение: он знал факты одной действительности (русской) и питался идеями иноземными. Вот когда зародилась умственная болезнь, или умственный недостаток, который, если угодно, тяготеет потом над целым рядом поколений, если мы только не признаемся, что он тяготеет и над нами. Недостаток этот заключается в том, что наши идеи не имеют ничего общего с нашими наблюдениями. Мы знаем свои явления, но обобщения, которые мы знаем, взяты из других явлений: мы знаем русские факты и нерусские идеи. ... Непонимание действительности всегда развивалось в более горькое чувство, в отвращение к непонятной русской действительности. И чем успешнее русский ум усваивал себе чужие идеи, тем скучнее и непригляднее казалась ему своя действительность. Она была не похожа на мир, из которого выросли идеи, он никак не мог примириться с родной обстановкой, и ему ни разу не пришло в голову, что должен улучшить эту обстановку упорным трудом, чтобы приблизить ее к любым идеям; что идеи только цвет, украшение, которое является результатом упорного труда поколений. Почувствовав отвращение к родной действительности, русский образованный ум почувствовал себя одиноким в мире. У него не стало почвы, та почва, на которой он стоял, совсем не давала ему таких цветов; а образованный человек не знал, куда деться. Тогда им овладела та космополитическая беспредельная скорбь, которая так пышно развивались в нашей интеллигенции 19 века. ... Ни идеи, ни практические интересы не призывали их к родной почве. Русский человек старался стать своим между чужими, а только становился чужим между своими. В Европе в нас видели переодетого по-европейски татарина, а в глазах своих он казался переодетым французом".

  Неудивительно, что русская интеллигенция, под влиянием западноевропейской культуры, весьма чутко относилась к страданиям чужих народов, но в то же время приносила в угоду иностранцам насущные интересы своего многомиллионного русского населения. Поэтому в политически освобожденной от польского владычества Малороссии в течение 70 лет (с 1793 по 1863 гг.) прекрасно чувствовали себя только бывшие господа поляки и новые гости - немцы, которых русское правительство любезно пригласило для заселения "освобожденных" малорусских земель. При содействии русского правительства началось мирное завоевание Малороссии поляками и немцами.

  Уже царь Павел I на всем пространстве присоединенных областей дал силу литовско-польскому законодательству и даже позволил собирать сеймики для выбора вместо предводителей дворянства, маршалов и других чиновных людей. Вопреки стихийному стремлению русского населения к переходу из Унии в Православие, он восстановил униатский епископат, но при том он не дал униатам ни митрополита, ни самостоятельного управления, а подчинил их управлению римско-католической коллегии, в которую Павел не допустил никого из униатов. Этим решением униаты не только отдавались во власть католиков, но и обрекались на переход в католичество.

  Такую же политику продолжил его сын Александр I. В 1803 году был образован Виленский учебный округ из восьми губерний Виленской, Гродненской, Минской, Могилевской, Киевской, Подольской и Волынской (то есть из областей, отобранных у Польши при ее разделах). Попечителем этого округа состоял личный друг императора Александра I князь Адам Чарторыйский, ревизором же училищ в губерниях Киевской, Подольской и Волынской был друг попечителя Тадеуш Чацкий. Как далеко при помощи школы зашла полонизация Малороссии, свидетельствует следующий факт: когда во время первого польского восстания (1831 года) получен был указ о закрытии лицея, там не нашли ни одного ученика. Все ушли в повстанцы.

  В Уманском училище Киевской губернии учителя-поляки учили, что Россия за Днепром, а здесь Украина населенная особой ветвью польского народа - украинской. Поэтому после утверждения русской власти казацкие и гайдамацкие бунты уже перестали пугать поляков. Казаки превратились в надежную стражу польских панских резиденций. Польский приспешник, казацкий поэт Т.Падура пел в начале 19 столетия: "Не бойтесь, лядские дети, пейте вино у стола, теперь можно вам сидеть, как под крылом ангела". В то время, когда Украина для коренного населения была адом, для польского поэта Б.Залесского она была лучше рая: "Боже лзами модлье циебье - Як умрем, дай ми Украине в ниебье!"

  Отлично чувствовали себя и немцы, расселявшиеся по Малороссии. Немецкая колонизация Новороссии открылась манифестом Екатерины II от 4 декабря 1762 года, колонизация же Киевской, Волынской и Подольской губерний началась с 1791 года. Из-за границы в Россию двинулся сначала всяческий сброд, и лишь с 1804 года правительство начало отбирать колонистов. Находясь в привилегированном положении, немцы в течение одного столетия захватили самые лучшие земли, сделав русских крестьян своими батраками. Например, в Херсонской губернии на одну немецкую семью приходилось около 90 десятин, между тем как малорусы должны были часто довольствоваться одной-двумя десятинами на душу. Немецкая колония появилась и на острове Хортице, где после упразднения в 1775 году Екатериной II Запорожской Сечи, в 1788 году поселились менониты, и стала слышна почти исключительно немецкая речь. Потомки же Тараса Бульбы стали безземельными батраками. Это поистине трагическое положение коренного населения ярко обрисовал в своем "Послании до живых и мертвых" Т.Шевченко:

  А на Сичи мудрый нимец
  Картопелъку садить;
  А вы ей купуете.
  И исте на здоровье
  Тай славите Запорожье...
  А чиею кровью
  От та земя напоена,
  Що картоплю родить?
  Вам байдуже, аби добра
  Була для городу.

  Однако немцы не ограничились только материальной эксплуатацией малорусского забитого и забытого населения, но и начали его онемечивать. На эти ненормальные процессы в Малороссии русское общество совершенно не обращало внимания. Оно не имело даже ясного представления о том, что такое Малороссия - польская ли, русская ли земля. Правда, при Николае I было провозглашено господство так называемой "официальной народности". Но русские чиновники, обязанные стоять на страже русских интересов, редко когда могли устоять против ежедневного натиска польских просьб и домогательств, предъявляемых панами-грабями и панянками-грабинями большею частью на французском языке и имевших манеры настоящих европейцев. Французские просьбы польских панов перевешивали просьбы простого люда. А все потому, что изъяснявшийся на французском языке русский чиновник чувствовал себя частью мировой интеллигенции и относился к своим сородичам свысока и со стороны.

  Малорусы страдали от тяжелой жизни; крестьянин для малорусской знати обозначал только босого и бритоголового раба. Малорусский народ говорил, что для него все равно - Россия или Польша. Словно две тучи: "одна черная, другая сизая", солнце же для него не показывалось. Стояли пустыми и православные церкви - паны-ляхи в воскресные дни гнали малорусов на работу. И такие вещи в течение почти семидесяти лет происходили в Империи, которая считала себя русской и православной. И гордилась своей силой.

  Надежды на скорое возрождение Малороссии не оправдались. Малорусы оказалось в еще худшем положении, чем при поляках, и тем болезненнее чувствовали это горе, ибо они имели все основания ожидать лучшей доли от русского правительства. В то время, когда великорусские патриоты ищут выхода из создавшегося положения в усвоении и осуществлении либеральных западноевропейских ценностей, малорусы находят убежище в местном малорусском патриотизме. Малорусские поэты скорбят об участи своего народа, тщательно собирают его песни, стараются усвоить речь простонародья и ввести ее в литературу. Сознавая вполне, что причина неотрадного положения кроется в политическом режиме, они стараются разрушить существующий политический строй. В 1846 году в Киеве, при Университете Св.Владимира, Гулаком (Н.Иванович), Н.Костомаровым и В.Белозерским по образцу польского "Славянского общества", основанного в Париже польскими эмигрантами, был организован под именем Кирилло-Мефодиевского братства тайный панславистский республиканский кружок, в основе программы которого была федерация автономных славянских штатов. В Братство также входили П.Кулиш и Т.Шевченко.

  Гулак был родом из полтавских дворян, учился в Дерптском университете, где глубоко проникся революционными идеями польской молодежи, которая в большом количестве собралась там после закрытия университетов в Вильно (Вильнюс) и Варшаве. А так как он был не только одним из создателей Братства, но и его душой, то не удивительно, что убеждения братчиков формировались под сильным польским влиянием. От поляков же члены Братства усвоили и "теории" графов Яна Потоцкого и Фаддея Чацкого о происхождении особого "украинского" народа.
  Из прочих братчиков, кроме Гулака и Шевченко, выделялись еще своими талантами Костомаров и Кулиш. Оба впоследствии внесли богатый вклад в русскую историографию.

  В качестве своих целей Братство ставило следующие:

1. Отменить крепостное право в России.
2. Освободить украинский народ из-под русской власти, а прочие славянские племена - из-под ига тех государств, в состав которых они входят.
3. Организовать у всех славян национальные республики на основе всеобщего избирательного права; граждане этих республик, кроме равенства перед законом, должны пользоваться правом бесплатного обучения в правительственных школах своих детей и полной свободой слова, печати, собраний и союзов.
4. Объединить все славянские республики в одну общеславянскую федеративную республику с общим федеральным парламентом и правительством.

  Остается невыясненным вопрос - какими способами Братство собиралось достичь своих целей, и какими возможностями для этого оно располагало. Впрочем, это не помешало царской охранке за участие в Братстве арестовать в 1847 году Гулака, а в следующем - Шевченко. Насколько справедливы и были эти репрессии можно сделать вывод ныне, основываясь на "пользе" украинизации для объединения восточных славян.

  Сейчас стоит немного остановиться на причинах репрессий по отношению к украинофилам и самостийникам.

  В 1815 году император Александр I Благословенный, в те времена полновластный хозяин Европы, милостиво даровал полякам государственную независимость, простив им участие в войне против России на стороне Наполеона. Свой высочайший манифест император начал словами: "Поляки! кто старое помянет, тому глаз вон..." (к сожалению, выбросив окончание: "а кто забудет - тому оба!"). И восстановил Царство Польское в этнографических пределах. Он даже был готов включить в состав образованного на Венском конгрессе Царства Польского (в составе Российской Империи) все малорусские земли. И только благодаря вмешательству Карамзина отказался от этих самоубийственных намерений.

  Поляки, тронутые до глубины души поступком самодержца всероссийского и короля своего, который прибыл в Варшаву, чтобы возложить на себя польскую корону, выпрягли лошадей из его кареты и впряглись в нее сами. Так и тащили они карету на руках перед толпами восхищенных соотечественников, певших гимн "Боже, цось польске".

  Но уже через пятнадцать лет эти же "благодарные поляки" подняли восстание, начав с заговора на жизнь родного брата государя цесаревича Константина Павловича, который едва избежал смерти от руки молодых польских военных и простолюдинов.
  Главной причиной восстания 1830 - 1831 гг. (о чем говорят и польские историки), была попытка поляков восстановить Польшу в границах 1772 года - от "моря до моря"! Этнографические границы их явно не устраивали.

  Александр II отменил в Польше суровый режим, установленный после восстания 1830 - 1831 гг. его отцом императором Николаем I. Государь даровал Польше очень широкое самоуправление, вплоть до учреждения польских министерств. Но в 1963 году часть польской шляхты и духовенства, подстрекаемые Англией, Францией, Австрией и Ватиканом, ответила восстанием на реформы Вельопольского, только начинавшиеся и далеко еще не законченные. Цель восстания, по крайней мере для поляков, была все та же: восстановление государственной независимости Польши в старых границах с 1772 года, то есть до Западной Двины и Днепра, от Балтийского моря до Черного.

  Во время восстаний 1830 и 1863 годов поляки пытались даже поднять малорусское население против России, но в одном и в другом случаях их попытки потерпели полную неудачу. Распространяемые "золотые грамоты" не имели успеха, и население Малой Руси в 1863 году само принялось усмирять польских повстанцев.

  Поляки сделали ставку на малорусский сепаратизм и разжигание крестьянских аграрных волнений на юге России при помощи агитационных брошюр и прокламаций на простонародном наречии. Некоторые украинофилы начали охотно сотрудничать с поляками в деле их распространения. Найденные при обыске у польских главарей документы обнаружили непосредственную связь украинских националистов с польским восстанием. Едва ли не главными информаторами о связи "национально озабоченных" с восстанием, были другие поляки - помещики с правого берега Днепра. Сочувствуя восстанию и налаживая связи его главарей с украинофилами, они пришли в ужас, узнав о том, что польские повстанцы собираются разжечь крестьянские бунты на Украине. Лозунг генерала Мерославского о пробуждении "нашей запоздавшей числом Хмельнитчины" был для помещиков настоящим ударом. Пришлось выбирать между освобождением Польши и целостью своих усадеб. Польские помещики выбрали последнее.

  Все время (после первого раздела Польши в 1772 году) поляки мечтали о реванше и возврате захваченной ими Западной Руси. Для этого сначала поляки попытались внушить малороссам идею о том, что они являются восточными поляками, в отличие от "москалей", которые даже не являются славянами (эту "теорию" разработал Франтишек Духинский). Но из этой затеи ничего не вышло - малороссы поляками становиться не желали. Тогда поляки использовали идею польских графов Яна Потоцкого и Фаддея Чацкого, "открывших" особый украинский народ. Со временем эта идея овладела горсткой малорусской интеллигенции, украинофильство которой поляки начали использовать в качестве средства для отрыва малороссов от великороссов. Все это должно было оправдывать польские претензии на отторжение малорусских земель. В качестве аргумента для обоснования национальной отдельности малороссов от великороссов активно использовались и языковые различия между ними.

7.3. Валуевский циркуляр
  Очевидно, что вся эта "научная и практическая деятельность" не являлась тайной для российского правительства, и вызвала с его стороны ответные меры. В 1859 году по цензурному ведомству было сделано распоряжение, чтобы "сочинения на малороссийском наречии, писанные собственно для распространения их между простым народом, печатались не иначе, как русскими буквами, и чтобы подобные народные книги, напечатанные за границею польским шрифтом, не были допускаемы ко ввозу в Россию".

  14 июня 1862 года появляются "Временные правила по цензуре", в которых были два тогда неопубликованных "приложения". Одно из них содержало распоряжения относительно статей и сочинений о западных губерниях: "В виду нынешних усилий польской пропаганды к распространению польско-национального влияния на менее образованные классы населения западного края Империи и к возбуждению в них вражды против правительства, цензура должна с особенным вниманием рассматривать сочинения и статьи, в которых развивают такое влияние, и вникать как в сущность их, так и в наружную форму. ... и не дозволять применения польского алфавита к русскому языку или печатать русские или малороссийские статьи и сочинения латинско-польскими буквами, тем более, что и ввоз из-за границы сочинений на малороссийском наречии, напечатанных польскими буквами, положительно запрещен".

  В январе 1863 года вспыхнуло второе польское восстание, которое изменило благосклонное до тех пор отношение в российском обществе к украинофильству. И стали очевидными причины его быстрого распространения за несколько лет до этого. Намерения поляков стали совершенно понятны. И было понятно, что часть украинофилов даже не предполагала, в каких целях их начали использовать.

  В самом разгаре польского восстания, летом 1863 года, российское правительство отреагировало на антироссийскую польскую пропаганду. Появляется так называемый валуевский циркуляр, в котором и содержатся постоянно приводимые "национально озабоченными" строки о том, что "... никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может...". Но, поскольку кроме этих вырванных из контекста слов "национально озабоченные" ничего не приводят, имеет смысл привести его полностью:

  "Отношение министра внутренних дел к министру народного просвещения от 18 июля, сделанное по Высочайшему повелению.

  Давно уже идут споры в нашей печати о возможности существования самостоятельной малороссийской литературы. Поводом к этим спорам служили произведения некоторых писателей, отличавшихся более или менее замечательным талантом или своею оригинальностью. В последнее время вопрос о малороссийской литературе получил иной характер, вследствие обстоятельств чисто политических, не имеющих никакого отношения к интересам собственно литературным. Прежние произведения на малороссийском языке имели в виду лишь образованные классы Южной России, ныне же приверженцы малороссийской народности обратили свои виды на массу непросвещенную, и те из них, которые стремятся к осуществлению своих политических замыслов, принялись, под предлогом распространения грамотности и просвещения, за издание книг для первоначального чтения, букварей, грамматик, географий и т.п. В числе подобных деятелей находилось множество лиц, о преступных действиях которых производилось следственное дело в особой комиссии.
  В С.-Петербурге даже собираются пожертвования для издания дешевых книг на южно-русском наречии. Многие из этих книг поступили уже на рассмотрение в С.-Петербургский цензурный комитет. Не малое число таких же книг представляется и в киевский цензурный комитет. Сей последний в особенности затрудняется пропуском упомянутых изданий, имея в виду следующие обстоятельства: обучение во всех без изъятия училищах производится на общерусском языке и употребление в училищах малороссийского языка нигде не допущено; самый вопрос о пользе и возможности употребления в школах этого наречия не только не решен, но даже возбуждение этого вопроса принято большинством малороссиян с негодованием, часто высказывающимся в печати. Они весьма основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может, и что наречие их, употребляемое простонародием, есть тот же русский язык, только испорченный влиянием на него Польши; что общерусский язык так же понятен для малороссов, как и для великороссиян, и даже гораздо понятнее, чем теперь сочиняемый для них некоторыми малороссами и в особенности поляками, так называемый, украинский язык. Лиц того кружка, который усиливается доказать противное, большинство самих малороссов упрекает в сепаратистских замыслах, враждебных к России и гибельных для Малороссии. Явление это тем более прискорбно и заслуживает внимания, что оно совпадает с политическими замыслами поляков, и едва ли не им обязано своим происхождением, судя по рукописям, поступившим в цензуру, и по тому, что большая часть малороссийских сочинений действительно поступает от поляков. Наконец, и киевский генерал-губернатор находит опасным и вредным выпуск в свет рассматриваемого ныне духовною цензурою перевода на малороссийский язык Нового Завета.
  Принимая во внимание, с одной стороны, настоящее тревожное положение общества, волнуемого политическими событиями, а с другой стороны имея в виду, что вопрос об обучении грамотности на местных наречиях не получил еще окончательного разрешения в законодательном порядке, министр внутренних дел признал необходимым, впредь до соглашения с министром народного просвещения, обер-прокурором св.синода и шефом жандармов относительно печатания книг на малороссийском языке, сделать по цензурному ведомству распоряжение, чтобы к печати дозволялись только такие произведения на этом языке, которые принадлежат к области изящной литературы; пропуском же книг на малороссийском языке как духовного содержания, так учебных и вообще назначаемых для первоначального чтения народа, приостановиться. О распоряжении этом было повергаемо на Высочайшее Государя Императора воззрение и Его Величеству благоугодно было удостоить оное монаршего одобрения".

  Таким образом, после ознакомления с полным текстом циркуляра, становится ясно, что:

1. Запрет относился к выпуску религиозной, научно-популярной литературы и учебников, но не распространялся на художественную литературу (чего не отрицают украинские историки).
2. Заявления о "запрете языка", "полном запрете украинского слова", которыми пестрят пропагандистские издания, представляют собой явную ложь, рассчитанную на самого невежественного читателя.
3. Распоряжение о цензурных ограничениях было вызвано конкретными причинами, - восстанием поляков и использованием украинофильства в польских политических целях.
4. Украинские авторы совершают элементарный подлог, выдавая известные слова министра П.Валуева за его личное мнение, в то время как он только констатировал, общеизвестную точку зрения малороссов.

  К сказанному выше нужно добавить, что в 1865 году был принят закон о печати, по которому можно было безо всякой предварительной цензуры печатать в Москве и Петербурге книги в 10 листов. И хотя этот закон несколько лет добросовестно исполнялся, никто из украинских писателей им не воспользовался.

  Цензурные ограничения валуевского циркуляра были практически полностью забыты в начале 70-х годов. Кроме издания научных трудов, беллетристики и поэзии па украинском языке начинают выходить целые серии популярных брошюр для народа.

7.4. Эмский указ
  После подавления второго польского восстания, многие его участники эмигрировали в оккупированную Австро-Венгрией Галицию, где и продолжили свою подрывную пропагандистскую деятельность. В 1866 году в предисловии к первому номеру журнала "Siolo", основанного польским эмигрантом П.Свенцицким, говорилось о том, что если путем исторических и литературных исследований обосновать национальные отличия "русинов-украинцев" от "москалей", то между Москвой и Западом "встанет непробиваемая стена - славянская Украина-Русь". В том же году польская "Gazeta Narodowa" призывала создать в Галиции "антимосковскую Русь", которая будет для Австрии оборонительным валом против Москвы и основой будущей политики, устремленной на Восток.

  Галицкая польская печать открыто пишет о том, что галицкое украинофильство распространяется для подрыва единства России; в украинофильной прессе публикуются антироссийские выпады. Кроме того, российскому правительству становится известно и о связях российских украинофилов с революционными партиями. Причем информация об этом поступает от самих же украинофилов, лично убеждавшихся в том, что представляют собой украинофильские организации, и в чьих интересах они действуют. В ответ на это Российское правительство ужесточает цензуру, усиливает контроль за международной корреспонденцией.

  Обеспокоенный этими событиями Александр II приказывает создать специальную комиссию, в состав которой входят министр внутренних дел Тимашев, шеф жандармов Потапов, министр народного просвещения граф Дмитрий Толстой и тайный советник из Киева М.Юзефович (в качестве эксперта). Комиссия подготавливает указ, который Император подписывает 30 мая 1876 года в немецком курортном городке Эмсе, где в это время он находится. Именно поэтому его начинают называть эмским указом. Полностью содержание этого указа "национально озабоченные" также никогда не публикуют. И по тем же самым причинам, что и содержание валуевского циркуляра.

  Полное содержание указа следующее:

  "Ныне Государь Император Высочайше повелеть соизволил:

1. Не допускать ввоза в пределы Империи, без особого на то разрешения Главного Управления по делам печати, каких бы то ни было книг и брошюр, издаваемых за границей на малороссийском наречии.
2. Печатание и издание в Империи оригинальных произведений и переводов на том же наречии воспретить, за исключением лишь: а) исторических документов и памятников и б) произведений изящной словесности, но с тем, чтобы при печатании исторических памятников безусловно удерживалось правописание подлинника; в произведениях же изящной словесности не было допускаемо никаких отступлений от общепринятого русского правописания, и чтобы разрешение на напечатание произведений изящной словесности давалось не иначе, как по рассмотрении рукописей в Главном Управлении по делам печати.
3. Воспретить также различные сценические представления и чтения на малороссийском наречии, а равно и печатание на таковом же текстов к музыкальным нотам".

  В свете политической обстановки того времени первый пункт этого указа понятно и комментариев не требует. Второй пункт был связан с попытками внедрения в Галиции "фонетики", для обоснования теории особой "украинской нации". Третий пункт был связан с полным отсутствием в малорусском наречии слов, описывающих понятия вне сферы бытового общения, что приводило к необходимости придумывать новые слова (вспомните крылатую фразу "Хай дуфае Сруль на Пана..."). Кроме того, это словотворчество использовалось для обоснования существования "украинской нации".

  Кроме вышеназванных распоряжений были еще другие: 1864, 1892, 1895 и 1903 годов. В них указывалось практически одно и то же: "...до разрешения вопросов, к которым относился указ 1863 года, обучение в школах вести на общепонятном русском языке". Мало того, что из содержания этих распоряжений был понятен их временный характер, само обилие этих распоряжений говорило о том, что тогдашняя бюрократия не надрывалась, внедряя эти указы в жизнь.

Единственный реакционный из приведенных выше запретов был запрет театральных представлений. Однако и он на практике не соблюдался. Даже Петербургские театральные сезоны всех последующих лет изобиловали гастролями малороссийских трупп, с указанием на афишах: "представление дается народным наречием". Малороссийские актеры играли сцены из народной жизни в Царском Селе для императорской фамилии и были обласканы Александром III. Единственная попытка исполнения указа была предпринята Киевским генерал-губернатором. Когда же Кропивницкий пожаловался одному из великих князей, тот его успокоил: об "этом старом дураке" он поговорит с министром внутренних дел. Препятствий больше не чинилось.

  Покончив с примерами царских "репрессий" по отношению к "украинскому" языку и культуре, упомяну об одном малоизвестном факте: в 1822 году австрийское правительство запретило ввоз из России в Галицию любых книг на русском языке. Образованные самостийники об этом интересном факте знают, однако предпочитают помалкивать.

  Теперь перейдем к рассмотрению последствий деятельности российской интеллигенции на дальнейшие события.

  Великорусская и малорусская интеллигенция, (равно как и правительство) в течение длительного времени относились к подрывной деятельности польских графов с чисто русской снисходительностью: например, граф Северин Потоцкий вел свою пропаганду, пользуясь положением попечителя вновь открытого Харьковского университета. Более того, теории польских графов вскоре захватили умы некоторых польских политических деятелей, публицистов и писателей, а через них проникли в... Москву. Некоторые великорусские ученые во главе с самим М.Погодиным восприняли польские байки о нерусском происхождении малороссов, и поэтому оказались в России основоположниками так называемой "польской школы". Сколько в этом вопросе было проявлено доверчивости и наивности, а сколько легкомыслия и близорукости (научной, национальной, политической) сказать сложно.

  В то же время в Галиции австрияки, используя идеологическую поддержку поляков и приток в Галицию украинофилов из России, создают Пьемонт для объединения всех "украинских земель". Русофильская галицкая интеллигенция "украинизаторами" отправляется в тюрьмы и на виселицы. Официальная Россия безмолвствует. А великорусская интеллигенция, отравленная идеями либерализма, не только не пытается защитить русинов, отстаивающих идею объединения русского народа, но и подвергает их систематическому и беспощадному осуждению. Русские профессора и академики своим авторитетом поддерживают украинизаторов в их начинаниях.

  В 1905 году была образована комиссия Академии Наук по вопросу "об отмене стеснений малорусского слова". В ее состав вошли семь человек: зоолог В.Заленский, ботаник А.Фаминцын, археолог А.Лаппо-Даниловский, ориенталист С.Ольденбург, а также три специалиста по славяно-русской филологии: Ф.Фортунатов, А.Шахматов и Ф.Корш. В составленной ими записке признается, что в 17 веке русский литературный язык наводнили особенности малорусской книжной речи, что "влияние малорусских писателей и ученых деятелей 18 и 19 веков на московскую образованность отразилось на русском литературном языке" и что "наносное малорусское произношение не чуждо языку Ломоносова и Сумарокова". Та же записка утверждает, что "усилия великих русских писателей все более сближали книжный язык с народным и это направление уже в конце 18 столетия и в начале 19 столетия сделало наш литературный язык вполне великорусским и нашу современную литературную речь - речь образованных классов и письменности всех родов должно признать вполне великорусской". Комиссия Академии Наук признала русский литературный язык исключительно великорусским языком, следовательно, она признала за малороссами право создать свою особую литературную речь. Победа "украинизаторов" была воистину огромной. Имеются в виду политические последствия этой записки, изданной русской Академией Наук.

  Нужно еще раз подчеркнуть: гигантскую услугу создателям самостийной Украины оказали русские профессора и Российская Академия Наук в целом. Благодаря этой "научной" поддержке Россия не сделала ничего для уничтожения заразы самостийничества не только в зарубежной тогда Галиции, но и у себя дома - в Малороссии. А потом, пришедшие к власти большевики, под чутким руководством Лазаря Моисеевича Кагановича наштамповали 30 миллионов украинцев. Себе на будущую погибель.

  И эту фатальную ошибку уже не могло изменить позднейшее раскаяние Милюкова в 1939 году, когда в "Последних Новостях" он признался в том, что в "украинском вопросе" он опростоволосился: "Мы не достаточно отдавали себе отчет в том, что "украинцы", борясь вместе с нами против старого режима, в действительности шли дальше, и вели борьбу против России". Большевики же за социал-демократическими устремлениями небольшой части "национально озабоченных" не разглядели основной черты всех без исключения самостийников - их патологической антирусской направленности.

  Однако вернемся в начало 1917 года. Февральская революция года опять оказывает огромные услуги малорусскому сепаратизму. В своей речи, произнесенной 2 марта 1917 года, министр иностранных дел П.Милюков заявляет следующее: "Быть может, на этом посту я окажусь и слабым министром". Он не ошибся. В первом своем заявлении о задачах русской иностранной политики, сделанном 9 марта 1917 года представителям большой петроградской печати, он только слегка затронул вопрос о судьбе Прикарпатской Руси, отметив, что украинцы в Галиции, если пожелают, могут объединиться с украинцами, заселяющими Россию. Милюков, как министр иностранных дел, перед изумленным миром подтвердил существование отдельного украинского народа, одним своим словом он превратил Галицкую Русь с ее тысячелетней историей в Галицкую Украину, а галицких русинов сделал "украинцами". Судьбу этой искони русской земли он поставил в зависимость не от России, а от "Украины", вверив заботу об этой стране не русским, а "украинцам", Милюков, как министр иностранных дел, разделил русский народ на два: русский и украинский.

  С этого момента защитницей Юго-западной Руси становится не Россия, а мифическая "Украина".

  4 апреля 1917 года в Москве состоялось общее собрание уроженцев и деятелей Холмщины, которое послало следующую телеграмму украинскому Конгрессу, который должен был собраться 7 - 8 апреля в Киеве: "Второе общее собрание эвакуированных в Москву холмщан просит радостно приветствовать украинский Конгресс, собравшийся для объединения всех украинских земель и заявить ему о горячем желании Холмщины присоединиться ко всему украинскому народу. Холмщина всегда входила в состав земель Малой России, жила одной жизнью с соседними Волынью и Галичиной и до настоящего времени сохранила свою русскую народность, свой великий вековой уклад жизни и исповедует единую со всей Русью православную веру. Временное обособление Холмщины от родственных ей земель и включение ее на Венском конгрессе в состав Царства Польского имело для ее религиозной, национальной и культурной жизни весьма вредные последствия. Общее собрание непоколебимо убеждено в том, что оставление крестьянской Холмщины за государственно-политической границей Руси в пределах самостоятельной Польши неминуемо повлечет за собой полную религиозную, национальную и общественно-экономическую гибель крестьянских масс Холмщины. Настойчиво просим украинский Конгресс включить Холмщину в состав объединенных украинских земель".

  В тот же день общее собрание холмщан подает министру внутренних дел записку о нуждах Холмщины: "Объявленный акт Временного правительства о независимости Польши не говорит ни одним словом о том, какая судьба постигнет Холмщину. По вопросу о национальном самоопределении собраниями холмщан приняты следующие резолюции:

1. Оставление Холмщины в пределах Польши собрание считает недопустимым.
2. Признавая, что только органическое слияние Холмщины с украинским народом может обеспечить ей возможность правильного политического и культурного развития в будущем, собрание полагает, что Холмщине необходимо всецело слиться с украинским движением при условии сохранения некоторых особенностей ее жизни".

  Вследствие заявления П.Милюкова украинское движение, бывшее внутренней проблемой России, превратилось в международный фактор, который должен был решать судьбу Зарубежной и Холмской Руси. Это было очередной крупной победой сепаратистов. Благодаря записке Академии Наук в 1905 году и декларации П.Милюкова как министра иностранных дел, признавшего 9 марта 1917 года с международной трибуны существование украинского народа, украинское движение получило головокружительное развитие, последствия которого для будущего всей России и русского народа оказались самыми губительными.

  16 июня 1917 года Временное правительство в полном своем составе, издало воззвание к "украинскому" народу, начинающееся со слов "граждане украинцы!". "Украинцы" не замедлили воспользоваться благоприятными для себя обстоятельствами и начали энергичную деятельность по созданию "самостийной Украины". Власть захватывает ни кем не выбиравшаяся "Цэнтральна Украйинська Рада", из 18 членов которой 12 были австрийскими подданными. Затем был создан "гэнэральный Сэкрэтариат", в пределах Малороссии заведующий делами (внутренними, финансовыми, продовольственными, земельными, сельскохозяйственными...); "Вийськовый гэнэральный комитэт"; сформированы украинские полки, насчитывающие свыше 50 тысяч штыков.

  Вся дальнейшая деятельность Цэнтральнойи Рады заключалась в закреплении за собой захваченных прав и выдвижении "украинского вопроса" на международный конгресс. Их задачу облегчило само Временное правительство, передав судьбу Прикарпатской Руси и Холмщины исключительно в руки "украинцев". С другой стороны фронта немцами и австрияками велась оголтелая пропаганда "самостийнойи Украйины". На Холмщине формируются "украинские легионы". Набор добровольцев идет под лозунгом "Незавимая Украина во главе с Киевом и Львовом". Германский штаб восточного фронта предписал военным властям оказывать им всяческое содействие.

  Самостийныки призывают немцев на свою территорию и открывают перед ними свой фронт...

Часть 8. Казаки-разбойники
8.1. Казаки-разбойники
Необходимое отступление. Как и в предыдущей части и в силу тех же причин (полной неосведомленности большинства читателей), "казацкую тему" следует осветить более подробно, чем этого требует выяснение причин создания украинских янычар. Более широкое ознакомление с сутью казачества позволит читателям разобраться с вопросами, не касающимися основной темы. Те читатели, для кого эти, не имеющие отношения к рассматриваемой проблеме, подробности интереса не представляют, могут сразу переходить к следующей главе "Обиды казацкие" и пропустить главу "Руина - основной признак нэзалэжности".

  Последним существенным фактором, позволившим создать украинских янычар, явились настроения казачьей старшины, которые окончательно сформировались во второй половине 17 века, и, передаваясь из поколения в поколение, оказывали свое влияние на Малороссийскую знать. Поэтому остановимся на рассмотрении "казацкого фактора".

  Для подавляющего большинства людей источником сведений об украинских казаках является народный фольклор и исторические романы (зачастую на этом фольклоре и основанные). Есть два распространенных заблуждения относительно казачества. Первое гласит о том, что казаки были членами рыцарских братств и являлись обладателями аристократических рыцарских достоинств: воинского искусства, беззаветной отваги, высоких моральных качеств. Кроме того, казаки якобы были беззаветными борцами за "национальные украинские интересы". Второе заблуждение гласит о том, что казачество было живым примером чаяний простого люда о народовластии (с его началами всеобщего равенства, выборности должностей и абсолютной свободой). И два этих абсолютно противоположных взгляда продолжают не только существовать одновременно, но и причудливо переплетаются в голове типичных представителей "национально свидомых". Впрочем, в голове у них переплетаются не только эти несовместимые понятия, но о психиатрическом аспекте мышления украинских янычар речь пойдет в конце этой работы.

  Первое заблуждение было впервые высказано польским поэтом Папроцким в конце 16 века. Наблюдая за постоянными междуусобицами польской шляхты, он противопоставляет ей возникшую недавно на окраине Речи Посполитой Запорожскую Сечь, где, как ему казалось, возникло здоровое казацкое общество. По его словам погрязшие во внутренних распрях поляки и не подозревали, что были неоднократно спасены от гибели этим русским рыцарством, которое отражало татарские и турецкие набеги. Папроцкий восхищается доблестью казачества, его простыми крепкими нравами, готовностью постоять за веру, за весь христианский мир. Вслед за Папроцким подвиги казаков начинают описывать и другие шляхтичи (Горецкий, Ласицкий, Фредро), причем, раз от раза казацкая доблесть становится все масштабнее. Все казаки имеют польские фамилии, все они шляхтичи, но с каким-то темным прошлым: причиной ухода в казаки для одних было разорение, для других провинности и преступления. Казачьи подвиги рассматриваются ими, как средство восстановления чести: "или пасть со славою, или воротиться с военною добычею".

  Эти и подобные им сочинения, превозносившие храбрость ушедших в казаки польских дворян, наделяли рыцарскими чертами и все казачество. Литература эта стала известна и самим запорожским казакам и способствовала распространению среди них высокого мнения о своем обществе. Но теория об их рыцарском происхождении стала особенно популярна в 17 веке, когда "реестровые" казаки начали захватывать земли, превращаться в помещиков и добиваться дворянских прав.

  Второе заблуждение является результатом творчества малорусских литераторов и историков 19 века (Рылеев, Герцен, Чернышевский, Шевченко, Костомаров, Антонович, Драгоманов...). Воспитанные на западноевропейских демократических идеалах, они хотели видеть в казачестве простой народ, ушедший от панской неволи и организовавший Запорожскую Сечь с ее народной демократией. Наиболее яркое выражение этот взгляд получил в статье Костомарова "О казачестве", опубликованной в "Современнике" в 1860 году. В ней автор объяснял казачество чисто демократическим явлением (в противовес распространенного тогда взгляда на казаков, как на разбойников). Во время своего участия в Кирилло-Мефодиевском Братстве Костомаров написал "Книги бытия украинского народа" - своеобразную политическую платформу казачества как противовес нравам правящей знати России и Польши: казаки несли Украине подлинно демократическое устройство. Приблизительно так же представлял Запорожскую Сечь и Драгоманов. В казачьем быту он видел общинное начало и даже склонен был называть Сечь "коммуной". В результате энергичной пропаганды деятелей типа Драгоманова подобное представление о запорожском казачестве распространилось среди "прогрессивной" интеллигенции и без всякой проверки было принято всем русским революционным движением.

  Но нужно отдать должное Костомарову. По мере изучения исторических документов о казачестве он сильно поменял свою точку зрения на казачество. Кроме того, за развенчание легенд о казачестве, "национально озабоченные" проклинали и Кулиша (но опровергнуть его аргументацию так и не смогли).

  Какими же были казаки на самом деле?

  В древности резкой границы между Малороссией и "Диким полем" (областью обитания кочевых племен на Левобережье и южнее будущей Сечи) не существовало. С территории "Дикого поля" кочевники (печенеги, половцы и татары) постоянно делали набеги на территорию Киевской Руси. Осевшие в Приднепровье и чаще всего известные под именем Черных Клобуков, они со временем христианизировались, русифицировались и стали одними из прародителей запорожского казачества. Но не только печенеги, тюрки и половцы оседали в русских владениях, русские также жили многочисленными островками на территории "Дикого поля". На всем пространстве от Дуная до Волги, "лес" и "степь" взаимно проникали друг друга. Это вызывало смешение кровей и культур. И в этой среде уже в "киевскую эпоху" стали создаваться воинственные общины, в составе которых были как кочевники, так и русские. "Степь" искони кормилась разбоем и набегами; это поведение было характерно и для осевших в той или иной мере потомков кочевников.

  Наиболее сильное влияние на казачество оказала самая близкая к нему по времени, татарская эпоха степной истории, которая является причиной многих заимствованных из татарского языка казачьей терминологии. Слово "атаман" произошло от "одаман", что означает начальника чабанов сводного стада; сводное стадо (десять соединенных стад, по тысяче овец в каждом) называлось "кхош". От этих татарских слов произошли казацкие "кош" (становище, лагерь) и "кошевой атаман". Татарское происхождение имеют слова "курень" (повозки расположенные кольцом) и "куренной атаман". Слово "чабан" означает пастуха овец. Даже сами "национально озабоченные" выводят значение слова "казак" из слова "хазар".

  Связь казаков с кочевниками подтверждает и их внешний вид, нисколько не напоминающий славянский: турецкие широкие шаровары, кривая сабли и характерная стрижка - "осэлэдэць". По своему внешнему виду на "лыцаря" казаки походили не больше чем любые ордынцы. И здесь имеется в виду даже не столько баранья шапка, оселедец и шаровары, сколько часто всякое отсутствие шаровар. По этому поводу яркие описания о казаках современников собрал П.Кулиш: например оршанского старосты Филиппа Кмиты, описавшего в 1514 году черкасских казаков "жалкими оборванцами", или французского военного эксперта Дальрака, упоминавшего о невзрачной "дикой милиции" казацкой.

  У запорожских и донских казаков (в которых была хоть какая-то часть славянской крови) были старшие братья и учителя - ордынские (азовские) казаки-татары. Летописи времен Ивана III характеризуют их самых лютых разбойников, нападавших на пограничные города и сильно затруднявших связь Москвы с Крымом. Татарские казаки (как и запорожские), не признавали над собой никакой власти, что не мешало им часто поступать на службу к московским и польским королям. Польский король Сигизмунд-Август призывал к себе белгородских (аккерманских) и перекопских казаков. Но чаще всех казаков привлекал их себе на помощь крымский хан, постоянно имевший в составе своих войск крупные казачьи отряды.

  Разбойничая на территории "Дикого поля" между Крымом и московской украйной, татарские казаки были в военном, бытовом и экономическом отношении самостоятельной организацией, поэтому польские летописцы к четырем татарским ордам (заволжской, астраханской, казанской, перекопской), причисляли к ним, иногда, пятую - казацкую.

  Истинной школой запорожской вольницы была татарская степь, давшая ей все от воинских приемов, лексикона, внешнего вида (усы, чуб, шаровары), до обычаев, нравов и всего стиля жизни. Днепровские казаки не только грабили всех, кто им попадался на их территории, но и осуществляли морские набеги даже в Турцию и на Кавказ. На Черном море казаки грабили купцов, независимо от их веры и подданства. Не гнушались казаки и работорговлей.

  В польской летописи упоминается о том, что "Были в Швеции казаки запорожские, числом 4000, над ними был гетманом Самуил Кошка, там этого Самуила и убили. Казаки в Швеции ничего доброго не сделали, ни гетману, ни королю не пособили, только на Руси Полоцку великий вред сделали и город славный Витебск опустошили, золота и серебра множество набрали, мещан знатных рубили и такую содомию чинили, что хуже злых неприятелей или татар".
  Другая летопись говорит о набеге в 1603 году казаков под предводительством некоего Ивана Куцки в Боркулабовской и Шупенской волостях, где они обложили население данью: "В том же году в городе Могилеве Иван Куцка сдал гетманство, потому что в войске было великое своевольство: что кто хочет, то делает. Приехал посланец от короля и панов радных, напоминал, грозил казакам, чтоб они никакого насилия в городе и по селам не делали. К этому посланцу приносил один мещанин на руках девочку шести лет, прибитую и изнасилованную, едва живую; горько, страшно было глядеть: все люди плакали, Богу Создателю молились, чтобы таких своевольников истребил навеки. А когда казаки назад на Низ поехали, то великие убытки селам и городам делали, женщин, девиц, детей и лошадей с собою брали; один казак вел лошадей 8, 10, 12, детей 3, 4, женщин или девиц 4 или 3".

  Эти набеги запорожских казаков если и отличались от набегов крымской орды за ясырем (невольниками), то лишь тем, что татары своих единоверцев и единоплеменников в плен не брали и в рабство не продавали, тогда как для запорожских "лыцарей" подобных условностей не существовало.

  И хотя в Запорожскую Сечь бежало много крепостных мужиков и поборников идеи освобождения крестьянства от крепостного права, но в Сечи эти идеи умирали. Хлебопашцев казаки презирали и держались от них особняком. Определяющим образом жизни казаков был поиск добычи: "Жен не держат, землю не пашут, питаются от скотоводства, звериной ловли и рыбного промысла, а в старину больше в добычах, от соседственных народов получаемых, упражнялись". Тот же Папроцкий, воспевавший рыцарство казаков, признается в том, что в низовьях Днепра "сабля приносила больше барышей, чем хозяйство". Именно поэтому в казачество шли не только простолюдины, но и шляхта (подчас из очень знатных родов). О "возвышенных целях" казачества можно судить по истории со знаменитым Самуилом Заборовским. Отправляясь в Запорожье, он мечтал о походе с казаками на московские территории, но явившись в Сечь и ознакомившись с обстановкой, меняет намерение и предлагает поход в Молдавию. Когда же с дружеским предложением идти совместно грабить Персию, приходят татары, он охотно соглашается и на это. Запорожские нравы и мораль были хорошо известны и в Польше. Коронный гетман Ян Замойский, обращаясь к провинившимся шляхтичам, выставлявшим в оправдание прежних проступков свои заслуги в запорожском войске, говорил: "Не на Низу ищут славной смерти, не там возвращаются утраченные права. Каждому рассудительному человеку понятно, что туда идут не из любви к отчеству, а для добычи".

  О "православной набожности" днепровского казачества современники отзывались с отвращением, усматривая в ней больше безбожия, чем веры. Адам Кисель, православный шляхтич, писал, что у запорожских казаков "нет никакой веры"; то же повторял униатский митрополит Рутский. Петр Могила - православный митрополит и основатель киевской духовной академии, относился к казакам с нескрываемой враждой и презрением, называя их в печати "ребелизантами" (мятежниками). Да и какой набожностью могло обладать разбойничье сообщество, в состав которого в большом количестве входили беглые поляки, татары, турки, армяне, черкесы, мадьяры. А Богдан Хмельницкий и его сын Юрий, а затем Петр Дорошенко, признавали себя подданными турецкого султана. С крымскими же татарами, этими "врагами креста Христова", казаки не столько воевали, сколько совместно ходили на польские и московские украйны.

  Даже в начале 18 века, казаки не стеснялись называть свое ремесло своим собственным именем. В своем обращении к казакам атаман Булавин, призывая к восстанию против Петра I, говорил: "Атаманы молодцы, дорожные охотники, вольные всяких чинов люди, воры и разбойники! Кто похочет с военным походным атаманом Кондратьем Афанасьевичем Булавиным, кто похочет с ним погулять по чисту полю, красно походить, сладко попить да поесть, на добрых конях поездить, то приезжайте в черны вершины самарские!".

  Сохранилось любопытное описание одного из казачьих гнезд - стоянки знаменитого Семена Палея в Фастове, составленное московским попом Лукъяновым в начале того же 18 века: "Вал земляной, по виду не крепок добре, да сидельцами крепок, а люди в нем что звери. По земляному валу ворота частые, а во всяких воротах копаны ямы, да солома постлана в ямы. Там палеевщина лежит человек по двадцати, по тридцати; голы что бубны без рубах нагие страшны зело. А когда мы приехали и стали на площади, а того дня у них случилося много свадеб, так нас обступили, как есть около медведя; все казаки палеевщина, и свадьбы покинули; а все голудьба безпорточная, а на ином и клочка рубахи нет; страшны зело, черны, что арапы и лихи, что собаки: из рук рвут. Они на нас стоя дивятся, а мы им и втрое, что таких уродов мы отроду не видали. У нас на Москве и в Петровском кружале не скоро сыщешь такого хочь одного". (цит. по П.Кулишу "Польская колонизация юго-западной Руси". "Вестн. Европы", том 2., 1874 г.).
  Известен отзыв о палеевцах и самого Мазепы - по его словам, Палей "не только сам повседневным пьянством помрачаясь, без страха Божия и без разума живет, но и гультяйство также единонравное себе держит, которое ни о чем больше не мыслит, только о грабительстве и о крови невинной".

  До середины 16 века, термином "казак" означался особый образ жизни. "Ходить в казаки" означало удаляться в степь за линию пограничной охраны и там жить наподобие татарских казаков, т.е., в зависимости от обстоятельств, ловить рыбу, пасти овец или грабить. Запорожский казак никогда не был малороссом. Малоросс - представитель оседлой земледельческой культуры, быта, навыков и традиций, унаследованных со времени Киевской Руси. Казак - представитель разбойного бродячего люда, унаследовавшего "степной образ жизни". Казачество порождено не малорусской культурой, а враждебной стихией, столетиями пребывавшей в состоянии войны с малороссами.

  В средине 16 века Речь Посполита для защиты своих южных рубежей от набегов, создает так называемое "реестровое казачество" - около 6 тысяч оседлых казаков, подчинявшихся польскому коронному гетману и получавших за свою службу по охране границы от татарских набегов государственное содержание. Одновременно польское правительство налагает запрет на всякое другое "казакование", видя в нем развитие антиправительственного элемента. Впрочем, этот запрет не повлиял на жизнь не реестровых казаков, окопавшихся в Запорожской Сечи.
  Реестровые казаки были наделены правами и льготами: избавлялись от налогов, получали жалованье, имели свой суд, выборное управление, войсковой и административный центр в городе Терехтемирове на Днепре. Реестровые казаки получили возможность обзаводиться домом, землей, хозяйством и использовать (часто в больших размерах) труд наемных работников и слуг. Крестьян казаки (как реестровые, так и обычные) называли "чернью" и относились к крестьянам, так же как и шляхта, с пренебрежением. Постепенно накапливая сбережения и обзаводясь землей и слугами, верхушка казачества, стала реально приближаться к польской шляхте (у Богдана Хмельницкого было земельное владение в Субботове, дом и несколько десятков челяди). К средине 17 века, казачья аристократия, по достатку, не уступала мелкому и среднему дворянству. Отлично понимая важность образования для дворянской карьеры, она обучает своих детей панским премудростям. Меньше, чем чрез сто лет после введения реестра, среди казацкой старшины можно было встретить людей, употреблявших в разговоре латынь. Часто общаясь по службе с полькой знатью, старшина заводит с нею знакомства, стремится усвоить ее поведение. Бывший разбойник готов, вот-вот, сделается настоящим шляхтичем. Ему не хватает только шляхетских прав.

  Свои вожделения реестровое войско начало выражать в петициях и обращениях к королю и сейму. На конвокационном сейме 1632 года казацкие представители заявили: "Мы убеждены, что дождемся когда-нибудь того счастливого времени, когда получим исправление наших прав рыцарских, и ревностно просим, чтобы сейм изволил доложить королю, чтобы нам были дарованы те вольности, которые принадлежат людям рыцарским".
  Вчерашние разбойники ставшие королевским войском, призванным оберегать окраины Речи Посполитой, возгорелись мечтой о некоем почетном месте в панской республике. Зародилась та идеология, которая сыграла потом столь важную роль в истории Малороссии. Она заключалась в сближении понятия "казак" с понятием "шляхтич". И сколь смешной она не была в глазах польского общества, казаки упорно держались ее.

  Но тут и начинается драма, обращающая в прах и латынь, и богатства, и земли. Польское панство, замкнувшись в своем кастовом высокомерии, и слышать не хочет о казацких претензиях. Старшине не помогают ни лояльность, ни верная служба. Многие начинают подумывать о приобретении шляхетства силой. Казаки начинают бунтовать и стремятся направить набежавших в Сечь мужиков на польские замки. Но эти восстания были слишком слабы и казацкая старшина рано или поздно была либо раздавлена, либо вынуждена примириться с положением особого воинского сословия, наподобие позднейших донцов, черноморцев, терцев.

  Но в этом момент казакам помогает грандиозное всенародное восстание малороссов в 1648 году против польских поработителей. Эти крестьяне были величайшими мучениками Речи Посполитой. Яростный гонитель и ненавистник православия и русской народности, иезуит Скарга признавал, что нигде в мире помещики не обходятся более бесчеловечно со своими крестьянами, чем в Польше: "Владелец или королевский староста не только отнимает у бедного хлопа все, что он зарабатывает, но и убивает его самого, когда захочет и как захочет, и никто не скажет ему за это дурного слова".

  Восставшие крестьяне открыли казачеству (количество которых вместе с не реестровыми не превышало 10 тысяч) такие возможности, о которых оно могло лишь мечтать. Впоследствии Богдан Хмельницкий признался: "Мне удалось совершить то, о чем я никогда и не мыслил".

  Восстания малороссов поляки боялись гораздо больше, чем казаков. Гетман Потоцкий писал королю по поводу восстания Богдана Хмельницкого: "Число его сообщников простирается теперь до трех тысяч. Сохрани Бог, если он войдет с ними в Украйну, тогда эти три тысячи возрастут до ста тысяч". Но Богдан Хмельницкий выигрывает уже первую битву при Желтых Водах (благодаря тому, что на его сторону переходят служившие у Стефана Потоцкого русские солдаты). На собранной в самый разгар восстания Раде в Белой Церкви, на нее собралось свыше 70 тысяч человек. Но и это было еще не все. Большая часть восставших действовала по всей Малороссии в виде так называемых "загонов", внося ужас и опустошение в панские поместья.

  В течение нескольких недель "презренное мужичье" сделало то, чего в течение пятидесяти лет не могло добиться ни одно казачье восстание - панская власть в Малороссии была сметена как ураганом. Мало того, был нанесен мощнейший удар и всему польскому государству, который поверг его в состояние полной беспомощности. Казалось, еще одно усилие и оно рухнет. Не успела Речь Посполитая опомниться от оглушительного поражения при Желтых Водах и под Корсунем, как последовала ужасающая катастрофа под Пилявой, откуда цвет польского рыцарства бежал, словно стадо овец, и был бы безусловно истреблен, если бы не его богатейший лагерь, грабежом которого и увлеклись победители, прекратив преследование. Это поражение, вместе с повсеместной резней панов, ксендзов и евреев, вызвала всеобщий ужас и оцепенение.

Польша лежала у ног Хмельницкого. Вздумай он двинуться со своими отрядами вглубь страны, он не встретил бы сопротивления до самой Варшавы. Если бывают в жизни народов минуты, от которых зависит все их будущее, то такой минутой для малороссов было время после пилявской победы. Избавление от рабства, уничтожение напора воинствующего католичества, полное национальное освобождение - все было возможно и достижимо в тот миг. Народ это инстинктивно чувствовал и горел желанием довести дело до конца. К Хмельницкому со всех сторон неслись крики: "Пане Хмельницкий, веди на ляхив, кинчай ляхив!".

  Но тут и выяснилась разница между чаяниями народа и целью казачества. Повторилось то, что наблюдалось во всех предыдущих восстаниях, руководимых казаками: циничное предательство мужиков во имя казачьих интересов. Волею случая возглавивший ожесточенную крестьянскую войну, Хмельницкий перешел на сторону поляков: он не только не пошел на Варшаву и не разрушил Польши, но, двинувшись на Львов и потом без всякой надобности долго его осаждал, не позволяя его, в то же время, взять. Хмельницкий вступил в переговоры с поляками об избрании короля, послал на сейм своих представителей, дал торжественное обещание повиноваться приказам нового главы государства. И по первому требованию Яна Казимира, прекратив войну, отступил к Киеву. Но, не достигнув Киева, где он должен был дожидаться посланников короля, гетман сделал важное политическое заявление, санкционировавшее существование крепостного права в Малороссии. В обращенном к дворянству универсале, он выражал пожелание "чтобы сообразно воле и приказанию его королевского величества, вы не замышляли ничего дурного против нашей греческой религии и против ваших подданных, но жили с ними в мире и содержали их в своей милости". Мужиков опять делали крепостными.

  Хмельницкий изменил малороссам и при новом столкновении с Польшей в 1649 году. Когда крестьянская армия наголову разбила королевское войско под Зборовом, он не только не допустил пленения короля, но преклонил перед ним колени и заключил договор, по которому Малороссия по-прежнему оставалась под Польшей, и не было сказано ни слова об отмене крепостного права. Зато казачество возносилось на небывалую высоту. Состав его увеличивался до 40 тысяч человек, которые наделялись землей, получали право иметь двух подпомощников и становились на заветный путь постепенного превращения в "лыцарей". Казачья старшина получила право владеть "ранговыми маетностями" (земли, которыми мог пользоваться занимавший должность в казачьем войске). Казачье войско теперь становилось войском королевским и Речи Посполитой на Малорусских землях. Посланник Хмельницкого заверил гетмана Потоцкого: "Речь Посполитая может положиться на казаков; мы защищаем отечество".

  Но зборовское предательство так и не стало действительностью. Этому воспрепятствовало крестьянство, которое вилами и дубинами встретило панов, возвращавшихся в свои имения, что вызвало шумные протесты поляков. Хмельницкий во исполнение договора, карал ослушников смертью, рубил головы, вешал, сажал на кол... Но это только открыло народу глаза на роль Хмельницкого, и ему, чтобы окончательно не лишиться престижа, ничего не оставалось, как снова возглавить народное ополчение, собравшееся в 1652 году для отражения очередного польского нашествия.

  Не удивительно, что измученный польскими панами и казачьими изменами, малорусский народ видел единственный выход в московском подданстве. Многие малороссы, не дожидаясь политического разрешения вопроса, целыми селами снимались с места и бежали на московские земли. За каких-нибудь полгода выросла Харьковщина. Ранее пустынная местность, теперь была сплошь заселена беженцами из Малороссии.

  Стихийная тяга малороссов к Москве нарушила все планы казаков. Стало ясно, что народ пойдет на что угодно, лишь бы не остаться под Польшей. Надо было либо удерживать народ по-прежнему в составе Речи Посполитой, и при этом стать его откровенным врагом, либо решиться на рискованный маневр - последовать за ним в другое государство и, пользуясь обстоятельствами, постараться удержать над ним свое господство. Казачьи старшины избрали второе. Противостоять народу открыто казачество было не в силах.

  Здесь стоит упомянуть о том, что Москва не горела особым желанием присоединить к себе Малороссию. Причина состояла в том, что присоединение Малороссии означало неминуемую войну с Речью Посполитой, к которой Россия готова не была. Во времена правления Алексея Михайловича Московское царство, не успевшее еще оправиться от последствий Смуты, было очень слабо в военном и экономическом отношении. Поэтому и не хотело принимать долгое время в свой состав Малой России. А, приняв ее, обрекло себя на изнурительную тринадцатилетнюю войну с Польшей. Слабостью России объясняются и результаты Андрусовского перемирия 1667 года, по которому за исключением Киева, Малороссия снова отходила к полякам. Впрочем, по истечении двух лет, и Киев также должен был стать польским.
  Поэтому Москва отказала в прошении о присоединении Киевскому митрополиту Иову Борецкому, который отправил в 1625 году посольство в Москву; не спешила Москва отвечать согласием и на слезные челобитные Хмельницкого, неоднократно просившего о подданстве...

  Переход казаков под руку Москвы происходил не без внутренней борьбы. Часть казаков во главе с Богуном откровенно высказалась на Тарнопольской раде 1653 года против Москвы. Но большая часть, видя как "чернь" разразилась восторженными криками при упоминании о "царе восточном", перешла на сторону хитрого Богдана. По поводу истинных симпатий Богдана Хмельницкого и его окружения сомнений нет - это были полонофилы, и в московское подданство шли с величайшей неохотой и страхом. Пугала неизвестность казачьих судеб при новой власти. Захочет ли Москва сделать казачество особым сословием. Не произведет ли всеобщего уравнения в правах казака и вчерашнего польского хлопа? Свидетельством этих настроений явилась идея крымского и турецкого подданства, которая неожиданно стала популярной среди старшины во время переговоров с Москвой. Басурманское подданство обещало казачьей старшине неограниченную власть в Малороссии при возможности всегда получить защиту.

  После Переяславской рады 1654 года и принятия Богданом Хмельницким русского подданства, левый берег Днепра был очищен московскими войсками от польских помещиков и военные действия переместились на правый берег. Но, не дожидаясь окончания войны, казачья старшина стала выпрашивать у московского правительства грамоты на заселенные земли Левобережья. Об этом пишет в своей "Иллюстрированной истории Украины-Руси" и Грушевский: "Эти грамоты она боялась показывать, зная отношение к ним народа". И в этом не было ничего странного: казацкая старшина собиралась закабалить восставший против польского крепостничества малорусский народ, гораздо раньше, чем это сделала Екатерина II. Хотя восстание Хмельницкого совершалось под девизом свободы и равенства для всех, гетман и казачья старшина просили царя об установлении на Украине социального порядка, основанного на строгом разграничении социальных слоев: "И кто был шляхтич или козак, или мещанин и кто в каком чине наперед сего и какие маетности у себя имел, и тому всему быть по-прежнему". Но именно такой польский порядок и свергли перед этим малороссы.

  Восстание Хмельницкого разгромило чужую шляхту, но создало свою, которая не меньше польской начала эксплуатировать крестьянство: одних господ заменили другие - польских магнатов заменила старшина, польскую шляхту - казачество. Кроме этого, согласно Гадяцкому договору была разрешена "нобилитация" выдающихся казаков: 100 казаков из каждого полка могли получить шляхетство по ходатайству гетмана. В дополнение ко всему, в Малороссию разрешалось вернуться бежавшей оттуда польской шляхте и духовенству.

8.2. Обиды казацкие
  Уже в начале 18 века малорусские помещики оказываются гораздо богаче великорусских как землями, так и деньгами. Только абсолютно бездарные, ни на что не способные урядники не скопили себе богатств. Все остальные быстро пошли в гору. Издавна мечтая о шляхетстве и стараясь всячески походить на него, казаки лишены были характерной шляхетской брезгливости к ростовщичеству, к торговле, ко всем видам мелкой наживы. Особенно крупный доход приносили мельницы и винокурни. Все они оказываются в руках старшины. Но главным источником обогащения служил Уряд. Злоупотребление властью, взяточничество, вымогательство и казнокрадство явились источником образования всех крупных частных богатств в Малороссии.

  Запорожская разбойничья знать добилась всего, о чем мечтала - богатства, власти, земель, крепостных крестьян. Но для горстки казачьих старшин всего этого оказалось мало. Недоставало последнего - равенства с русским дворянством. Отсутствие этого "казачьего дворянства" воспринималось ими крайне болезненно. Это была драма той части гордых потомков Кошек, Подков, Гамалеев, которая добилась всего, кроме прав благородного сословия. Их самолюбие страдало и от таких "мелочей", как недопущение на первых порах детей малороссов в Шляхетский кадетский корпус (открытый в 1731 году), "поелику-де в Малой России нет дворян". Казачество сделало помещичью карьеру так быстро, что из памяти еще не стерлось его низкое происхождение. Дворянское звание сначала закрепляли только за чинами войскового Уряда, что было довольно просто, тем более что большинству их шляхетство было давно пожаловано либо польскими королями, либо царями московскими. Но оставалось еще много званий, которых петровская Табель о рангах не предвидела.

  До какой степени проблема "прав" тревожила умы казацкие и какой климат создавала она в Малороссии, можно судить по следующим фактам. Еще в 60-х годах 18 века южное дворянство в массе своей не могло предъявить никаких документов в подтверждение своего "благородного" происхождения и объясняло это гибелью семейных архивов во время смут и войн. Однако уже через пятнадцать-двадцать лет, ко времени возникновения Комиссии о разборе дворянских прав в Малороссии появилось до ста тысяч дворян с превосходными документами и пышными родословными. Над изготовлением бумаг и грамот для потомков казацких удальцов трудился весь Бердичев. Когда до Герольдии дошли сведения о злоупотреблениях на почве гербов, она стала придирчивой и затруднила доступ в дворянство тем, кто еще не успел туда попасть. Особенные строгости начались с 1790 года.

  Несговорчивость высшего русского сословия породила у части потомков "казацкой шляхты" крайнее раздражение и озлобление по отношению к "реакционному русскому дворянству". Это раздражение, основанное на чувстве собственной неполноценности, и вылилось в сочинение заказной исторической фантастики под названием "Истории русов".
  В ней запорожцы - благородные и непобедимые воины, а все их неудачи объясняются непременно изменами. Многочисленные же измены самих казаков Москве объясняются кровожадностью и подлостью московских царей, испокон веков зарившихся на "нэзалэжну дэржаву", и, в конце концов, поработивших ее.
  С негодованием отвергается факт образования казацкого сословия поляками в 16 веке. Оно, дескать, существовало испокон века и всегда пользовалось дворянско-рыцарскими правами. Гетманов же назначали еще в 14 веке (к чему прилагается их фантастический, нигде более не значащийся перечень). Никакого покорения Украины Литвой не было. Было добровольное соединение - как "равное с равными".

  Весь текст представляет собой смесь безудержного хвастовства и картин самых кровавых расправ. При этом автор вплетает в рассказ отрывки из всевозможных фантастических "грамот", в которых старшина якобы наделяется правами благородного сословия: "Жалуем отныне на будущие времена оного военного малороссийского народа от высшей до низшей старшины с их потомством, которые были только в сем с нами походе под Смоленском, честью и достоинством наших российских дворян. И по сей жалованной грамоте никто не должен из наших российских дворян во всяких случаях против себя их понижать". В этой фальшивой "грамоте" царя Алексея Михайловича видно, как сильно желание автора устранить упреки российских дворян, считавших статус старшин ниже своего. Наибольшие споры по этому поводу велись в 60-е годы 18 века, когда радетель о правах старшины, депутат Григорий Полетика отправился для работы в Комиссии по созданию нового Уложения и в 1785 году казачья старшина получает статус российского дворянства. Поэтому Полетика перед поездкой в Петербург и запасся заказным произведением - "летописью", подтверждающей благородное происхождение казачества. Подтверждением правдивости "Истории русов" должен был стать авторитет архиепископа Белорусского Георгия Конисского, который якобы ее и открыл. Она была написана на хорошем русском языке - так как "украинского" изобрести еще неуспели.

"История русов", сплошь основанная на лжи, подделках и противоречащая историческим документам, явилась основой для всей последующей нэзалэжной историографии. А идеология, уязвленной своей социальной неполноценностью казацкой старшины, стала украинской национальной идеологией .

  Бандуристы (исполнители песен в сопровождении бандуры - разновидности немецкой цитеры, инструмента в Киевской Руси неизвестного) разносили основанные на "Истории русов" песни о нэзалежной и заможной Украине, в которой меж кисельных берегов текли молочные реки; воспевали доблесть и славу не богатырей Киевской Руси, а пришлого, полукочевого казачьего племени, с преобладающей азиатской кровью. И якобы не было на Украине крепостного права, пока его не ввела ужасная русская царица Екатерина П. Естественно, что в этих песенных стенаниях не было ни слова ни о зверском насаждении поляками католичества, ни об учреждении ими же крепостного права в Малороссии, отошедшей к Речи Посполитой по Люблинской унии 1569 года. Единственным врагом малороссов была Москва. Эти песни также сыграли немалую роль в создании украинских янычар.

  Созданию русофобских настроений немало посодействовал и "гений украинского народа", незабвенный Т.Шевченко. Все из той же "Истории русов" он черпал целые пласты "науковых" сведений, на которых и основывал свое литературное творчество. Именно эта его русофобия и казакомания стала одним из главных факторов, согласно которому он был причислен к сонму украинских небожителей. Впрочем, насколько он действительно заслуживает этого титула, читатель может решить сам, вспомнив лишь об одном факте из его жизни, на который "национально озабоченные" предпочитают не обращать внимания. Сам из бывших крепостных, Шевченко не посвятил отмене крепостного права в России ни одного своего произведения. Видать все его стенания по поводу горькой крипацькой доли касались лишь одного его любимого.

Вот эта смесь исторической фантастики о великом казацком прошлом и глубоко засевшего чувства собственной неполноценности и явилась еще одним фактором успеха выведения украинских янычар. Польские байки попали на унавоженную почву...

"Руина" - основной признак нэзалэжности
  После смерти Богдана Хмельницкого в Малороссии начался период, который называется "Руина". В это время началась настоящая вакханалия, когда оставшееся без присмотра со стороны Москвы или Польши казачество принялось за свое обычное занятие - убивать и грабить. Число гетманов временами доходило до 3 - 4 человек. Один гетман оставался верноподданным Москве, другой тяготел к полякам, третий смотрел в сторону Турции и, наконец, четвертый обнаружился в Запорожье, которое претендовало на то, чтобы гетманы "по старине" выбирались из запорожцев. Малороссы опять побежали на левую сторону Днепра, подчиненную Москве. Некоторые бежали от казацкой вакханалии еще дальше - на московскую землю.

  Стоит конспективно описать этот период, для более наглядного представления о первом периоде настоящей "нэзалэжнойи Украйины". Чтобы ощутить атмосферу того времени достаточно просто пробежать по тексту глазами.

  Еще при жизни Богдан Хмельницкий передал свою булаву сыну Юрию. Но запротестовало Запорожье, боясь того, что он, как и отец, не будет признавать Сечи. Старшина тоже боялась, что Юрий поведет отцовскую политику притеснения. Но Юрия поддерживала Москва, и недовольная старшина стала поглядывать в сторону Польши, где панство продолжало существовать, и где их претензии на землю скорее могли бы получить удовлетворение от правительства в благодарность за возвращение ему отторгнутых земель. Во главе недовольной старшины встал Выговский, выбранный ими гетманом тайно от народа. Раньше Выговский был писарем у Богдана Хмельницкого, на которого он доносил Москве. Получив гетманство, он сразу предпринял попытки договорится сначала со Швецией, потом с Польшей. Швеции из-за войны с Данией было не до переговоров, с Польшей Выговскому удалось заключить Гадяцкий договор 1658 года, по которому Малороссия возвращалась под власть Польши а воеводства Брацлавское, Киевское и Черниговское образовали автономное от Польши "Русское княжество". Этот договор положил начало открытой войне с Россией.
  Но против Выговского было Запорожье и южные казачьи полки. От полковника Пушкаря и запорожского кошевого Барабаша шли в Москву доносы на Выговского.
  Первыми против Выговского восстали полтавские полки. Полтавщина была самой богатой среди земель Малороссии, даже войны Хмельницкого оставили ее в стороне. В начале гетманства Выговского произошли перемены, козацкая старшина и шляхта, ссылаясь на гетманское разрешение, стали захватывать эти пространства, налагать на народ большие налоги и повинности, стремились его закрепостить. Чернь, которая уже отвыкла от закрепощения, незамедлительно поднялась против новых панов. Восстание возглавил кандидат на гетманскую булаву Мартин Пушкарь, полтавский полковник со времени Хмельницкого.
  На призыв Выговского на Левобережье приходят татары. Главные бои происходили около самой Полтавы, которая две недели упорно защищалась. Затем пушкаревцы делают вылазку на их осаждающую армию, но их окружают и громят - на поле битвы гибнет 15 тысяч человек. Вместе с ними гибнет и сам Пушкарь. Выговский разрешает татарам разрушить Полтаву и взять ясырь. Узнав о разорении Полтавы, русские войска под командованием Алексея Трубецкого двигаются на Конотоп. Но, попав между 16-тысячными войсками Выговского и пришедшей с ним 30-тысячной татарской конницей, терпят тяжелое поражение - гибнет около 50 тысяч человек. Здесь стоит отметить тот факт, что из 16 тысячного войска Выговского собственно казаками было не более 5 тысяч, из которых славян было менее половины. Поэтому россказни свидомых историков о победе под Конотопом "украинцев" над москалями являются не более чем исторической сказкой. Русских победили басурманы.
  Из Запорожья на Крым идет Серко, после чего нападает на Чигирин. Оставшийся без своего главного союзника, крымского хана, Выговский отходит от Днепра. Слухи, что Выговский отдался полякам, отталкивают от него людей. Поляки вызывали такую ненависть, что в войске Выговского вспыхивает восстание. Это происходит в 1659 году во время столкновения войск Юрия Хмельницкого (пришедших с Левобережья) с войсками Выговского. Казаки Выговского переходят на сторону Юрия, с Выговским остаются лишь наемники и поляки.
  На Левобережье к войскам Трубецкого, посылают Петра Дорошенко "с новыми условиями". Трубецкой требует, чтобы в Переяслав приехал Юрий Хмельницкий. На второй Переяславской Раде в 1659 году Трубецкой зачитывает государевы статьи: 1) в Ново-Северске, Чернигове, Староудбе быть московским воеводам, так как эти города всегда принадлежали Москве, а не Малой Руси и если в них стоят казаки, то пусть остаются при воеводах; 2) гетману посылать войска, куда царь велит, а без воли царя не посылать никуда; 3) гетмана без царского указа не менять.
  В качестве гетмана снова подтверждается Юрий Хмельницкий, который подписал все статьи договора.
  Возобновившаяся между Польшей и Россией война идет с переменным успехом. Летом 1660 года Василий Шереметьев и Юрий Хмельницкий идут на Галич. Поляки окружают войска Юрия и начинают его уговаривать перейти на их сторону. Шереметьев ретируется за Днепр, поляки задерживают Юрия на Правобережье. Москва ждет Юрия, а старшина уговаривает его "признать над собой хана крымского, попробовать татарской опеки". Юрий "решает" эту проблему, постригшись в монахи. Польским ставленником - гетманом Правобережья становится Тетеря.
  Брюховецкий, избранный гетманом Левобережья, считает себя носителем запорожских традиций и начинает притеснять зазнавшуюся старшину. Тем временем поляки со своим гетманом Тетерей вторгаются на Левобережье, однако в войсках Тетери начинаются бунты сторонников Москвы. Поляки обвиняют во всем Выговского и расстреливают его, однако бунты не пракращаются. Поляки люто карают повстанцев, но это только увеличивает симпатии к Москве. Восстания в полках Тетери приводят польское войско к распаду. Сам Тетеря перебегает на Левобережье и подчиняется Москве.
  В 1667 году между Москвой и Польшей заключается Андрусовский мир, по которому Левобережье снова остается за Москвой, а Правобережье за Польшей. Однако в результате восстаний в казацких полках Тетери, поляки уходят с юга Правобережья (Брацлавщина, Подолье и южная часть Киевщины).
  Уходом поляков пользуется крымский хан и захватывает освободившуюся часть Правобережья, а своим гетманом делает Опарю. Но вскоре, поссорившись с левобережным гетманом, там появляется Петро Дорошенко. Оклеветав перед ханом Опарю, Дорошенко сам получает гетманство от хана.
  Тем временем Брюховецкий, продолжает борьбу со старшиною и все более опирается на Москву. Вернувшись из Москвы, он начинает увеличивать поборы с населения и восстанавливает против себя народ. Когда начинаются протесты Брюховецкий просит Москву вырезать взбунтовавшиеся села. Москва отказывается. Тогда Брюховецкий начинает вести переговоры с Дорошенко. Дорошенко хитрит с Брюховецким, обещая ему булаву гетмана объединенных под властью хана обоих берегов Днепра. Одновременно Дорошенко хитрит с Польшей и Москвой, обещая привести своих казаков в подданство той и другой. В 1668 году Дорошенко со своими казаками и большим количества татар вторгается вглубь Левобережья. К нему навстречу идет Брюховецкий, которого под Диканькой убивают дорошенковские казаки и его тело его долго валяется непогребенным. В качестве награды Дорошенко выкатывает несколько бочек горелки, упившись которой к вечеру казаки уже подумывают убить и самого Дорошенко...
  Население Левобережья, терроризированное татарами, вынужденно признать гетманом Дорошенко. Но вскоре, оставив своим наместником Многогрешного, Дорошенко спешит на правый берег к своей жене (не то заболевшей, не то изменившей ему). После его ухода митрополит Баранович выступает за московское подданство и объединяет сторонников России. К ним примыкает и Многогрешный, которого уже выбрали гетманом Левобережья.
  Запорожцы тем временем продолжали жить самостоятельной жизнью. Будучи подданными царя, они не хотят подчиняться никакому гетману. Воюя с Дорошенко и переманивая на свою сторону его казаков и татар, запорожцы доставляет ему много неприятностей.

Гетманов в то время было трое и ни один из них не был самостоятельным. Дорошенко - гетман южной части Правобережья (подданный Турции); Ханоненко - гетман Польши; Многогрешный - гетман Москвы.

  Поляки с гетманом Ханоненко идут на Дорошенко, что приводит к войне между Польшей и Турцией. Войска султана громят Польшу и вынуждают ее в 1672 году к Кучевскому миру, по которому поляки отказываются южной части Правобережья и уступают ее султану. Увидев, что там начали творить татары (подданные султана), Дорошенко начинает переговоры с Москвой. К тому времени Многогрешного оклеветала старшина и отправила в Москву, а сама избрала гетманом Самойловича. Выборы нового гетмана происходили на московской земле, так как старшина боялась восстания народа из-за несправедливой расправы с Многогрешным.
  Узнав, что Дорошенко начал переговоры с Москвой, Самойлович всеми силами старается убедить ее начать войну с Дорошенко.
  Польша заявляет Москве, что принятие ею в подданство Дорошенко и его казаков будет считаться нарушением Андрусовского мира.
  Народ терпит Дорошенко, так как не знает о его турецком подданстве. Подданство становится явным после его похода с турками на Левобережье. Москва отправляет гетмана Самойловича за Днепр, чтобы без войны договориться с Дорошенко. Но Самойлович хочет устранить конкурента и начинает перетягивать на свою сторону дорошенковских старшин. Власть Самойловича признают 10 правобережных полков. В присутствии приехавшего из Москвы Ромадановского Самойловича избирают гетманом Лево- и Правобережья. Дорошенко шлет Самойловичу поздравление, а сам призывает на помощь крымских татар и турок.
  Когда приходят вести об идущих на татарах и турках Самойлович отходит за Днепр. Пришедшие турки начинают мстить населению Подолии и Браславщины. С ними идет и Дорошенко, разрушая села, карая людей и принуждая признавать его власть.
  Для населения самым большим лихом является ясырь. Басурманы захватывают тысячи невольников, их продают даже в гетманской столице - городе Чигирине. Невольников продают даже под окнами самого гетмана Петра Дорошенко.
  Татары, подстрекаемые Дорошенко, добираются аж под Львов и Люблин и берут в плен 100 тысяч человек.
  От всего этого население Малороссии стало целыми селами бежать на Правобережье на территорию теперешнего Харькова и Воронежа. Кульминации переселение достигает в 1674 году. Дорошенко пытается препятствовать бегству, выдает беглецов татарам, но это не помогает. Правобережье пустеет, а на Левобережье остается мало незанятых земель.
  Но турки уходят, казаки разбегаются, а оставшийся с горсткой наемников Дорошенко пытается выторговать себе гетманство у Москвы. Но этому противится Самойлович.
  Осенью 1676 года войска Самойловича и Ромодановского наступают на Чигирин и Дорошенко сдается на милость Москвы. Москва требует его себе, таким образом ограждая от мести Самойловича. Дорошенко сначала держат почетным арестантом в Москве, а потом посылают почетным воеводой в Вятку, после чего дарят ему село в Малороссии, где он и умирает 1782 году.
  Москва, не желая более вести войну, велит Самойловичу оставить правый берег Днепра, переселяя оттуда как можно больше людей. Население это было расселено на землях московских окраин, называвшихся тогда "Московскими слободскими украинами".
  Южной частью Правобережья снова овладевают татары и назначают своим гетманом Юрия Хмельницкого, перед этим приказав патриарху снять с него монашеский сан. Назначение Юрия гетманом не привлекло на южное Правобережье (как того надеялись татары) потока переселенцев. Вскоре после этого татары убивают Юрия.

  Вся эта кровавая казацкая вакханалия однозначно говорит об одном. Ни о каком "украинском государстве" не могло быть и речи.

  Казаки заботились только о своей личной выгоде. И ради их осуществления они резали друг друга и простой народ, призывали на территорию Малороссии то поляков, то татар, то турок. Не гнушались "лыцари" и наемного сброда из, немцев, румын, венгров, сербов... Захватившие Малороссию "казаченьки" превратили ее огромную Запорожскую Сечь, подчинив весь край своей дикой системе управления. Отсюда постоянные перевороты, свержения гетманов, интриги, борьба друг с другом многочисленных группировок, измены, предательства и невероятный политический хаос, царивший всю вторую половину 17 века. Казачье буйство само по себе ничего страшного не представляло, с ним легко было справиться. Опасным делала его близость Польши и Крыма. Каждый раз, когда казаки приводили татар или поляков, москвичи терпели неудачу. Так было под Конотопом, так было под Чудновым. Казаки знали, что они страшны возможностью своего сотрудничества с внешними врагами, и играли на этом.
  В этом плане показательны сделанные современниками описание казацких нравов.
  Боярин Василий Шереметев, попавший в плен к полякам, выданный ими татарам, и проведший в плену в Крыму 21 год, описывал в письме к царю Алексею Михайловичу свое впечатление от татарского Курултая или, как он его называет, "думы": "А дума басурманская похожа была на раду казацкую; на что хан и ближние люди приговорят, а черные юртовые люди не захотят, и то дело никакими мерами сделано не будет".
  Венгерский посол на приеме у Богдана Хмельницкого не смог сдержаться и сказал на латыни: "Занесло меня к этим диким зверям!"
  Преемник Брюховецкого, Демьян Многогрешный, признавался: "Желаю прежде смерти сдать гетманство. Если мне смерть приключится, то у казаков такой обычай - гетманские пожитки все разнесут; жену, детей и родственников моих нищими сделают; да и то у казаков бывает, что гетманы своею смертью не умирают; когда я лежал болен, то казаки собирались все пожитки мои рознести по себе".
  Для удержания в повиновении и защиты от своих же казаков уже с конца 60-х годов 17 века полковники начинают заводить себе "компании" - наемные отряды. Для этих же целей создают себе гвардию и гетманы, причем она чаще всего набиралась из иноземцев. При Хмельницком состояло 3 тысячи татар, правобережные гетманы нанимали поляков, а Мазепа выпросил у московского правительства стрельцов для охраны своей персоны. По этому поводу иностранный наблюдатель заметил: "Гетман стрельцами крепок. Без них хохлы давно бы его уходили. Да стрельцов боятся".

  Никакого государства эти казаки-разбойники не могли создать в принципе, ибо этому разбойному племени была чужда оседлая жизнь на земле и крестьянская работа. А "казачья демократия" в действительности была ни чем иным, как охлократией - властью толпы. Не создав своего государства, казаки явились самым буйным людом и в тех государствах, с которыми их связали исторические судьбы.

  Здесь нужно ответить на возникающий у читателя вопрос: а почему в этом повествовании не упоминаются "подвиги" Мазепы? Ответ прост - описание деяний этого мерзавца займет места не менее, чем описание казачества вкупе с описанием "Руины" второй половины 17 века. Поэтому ограничусь одним лишь определением, которое высказал уважаемый "национально озабоченными" Н.Костомаров, посвятивший Мазепе под конец своей жизни обширную монографию. Вот каким представляется ему это божество самостийников: "Гетман Мазепа, как историческая личность, не был представителем никакой национальной идеи. Это был эгоист в полном смысле этого слова. Поляк по воспитанию и приемам жизни, он перешел в Малороссию и тем сделал себе карьеру, подделываясь к московским властям и отнюдь не останавливаясь ни перед какими безнравственными путями. Самое верное определение этой личности будет сказать, что это была воплощенная ложь. Он лгал перед всеми, всех обманывал - и поляков, и малороссиян, и царя, и Карла, всем готов был делать зло, как только представлялась ему возможность получить себе выгоду или вывернуться из опасности".

Тем читателям, кто интересуется Мазепой, могу посоветовать прочесть "Изменник русского царя" В.Рябчикова (http://ua.mrezha.ru/mazepa.html) и "Мазепа" С.Соловьева (http://ua.mrezha.ru/maz-sol.htm).
8.4. "Руина" - серия вторая
  Теперь перейдем к рассмотрению второй эпохи нэзалэжности, начавшейся после февральской буржуазной революции 1917 года. Итак, "Руина" - серия вторая.

  После падения насквозь прогнившего самодержавия возникает хилое, страдающее практически полной политической импотенцией Временное правительство. А поскольку страна обессилена идущей уже более двух с половиною лет Первой Мировой Войной, события сменяют друг друга с калейдоскопической скоростью.

  Среди прочих правителей-однодневок "нэзалэжнойи Украйинськойи дэржавы" пожалуй самым колоритной фигурой является личность Василия Вышиваного, урожденного Вильгельма Габсбурга, сына адмирала флота Австро-Венгрии эрцгерцога Карла-Стефана, представителя габсбургской династии, правившей шесть с половиной столетий. Вильгельм родился в 1896 году и с 12 лет жил в небольшом городке Живец в Западной Галиции. Там же он выучил "страшну мову", прочел "Иллюстрированную историю Украины-Руси" Грушевского, "Исторические миниатюры" Стефаника, книги Федьковича, Шевченко, Франко...
  После начала в августе 1914 года Первой Мировой Войны восемнадцатилетнего принца назначают командиром сотни 13 пехотного полка, в котором служили исключительно новосозданные украинцы.

  После перехода на сторону Антанты в полном составе польских легионеров Галлера, австрийское командование в срочном порядке разоружает польские части, а с ними заодно и сотни украинских сечевых стрельцов. На защиту сотен выступают не только украинские парламентарии, но и высокие армейские чины. Как известно, в отличие от основной массы австрийской армии сечевые стрельцы, сформированные из выходцев Галиции, воевали против "москалей" с особой отвагой, в надежде после победы Австро-Венгрии получить автономию для Украины под скипетром династии Габсбургов. Об этих планах говорили и документы, найденные в тайнике резиденции Шептицкого, в числе которых было секретное соглашение между ним и австро-венгерским правительством относительно присоединения Украины к Австро-Венгрии: "Один из самых способных военачальников нашей армии после одной из побед нашим императором (т.е. Францем Иосифом . - Русин) может быть назначен гетманом. Будучи в ранге фельдцехмейстер, он должен, при сохранении нашей военной администрации, получить полную самостоятельность...".
  Цесарь Карл идет на компромисс - назначает в начале марта 1918 года командиром сечевых стрельцов полковника Вильгельма Габсбурга. Стрельцы перекрестили его в Василия и надели на него вышитую сорочку (рубашку). Из-за этой сорочки он и получил название Васыль Вышываный.

  Стрельцы глубоко верили в то, что с переименованием Василия Вышиваного в архикнязя станут мощной силой. Сам архикнязь в мае 1918 года был командиром отдельной группы, к которой принадлежали сечевые стрельцы. Он все больше украинизировался и всеми силами стремился завоевать популярность среди украинцев. Приходившие в штаб со своими просьбами делегации крестьян со всей Малороссии, возвращались домой очарованные "украинским Великим князем".

  После того, как немцы усадили на украинский престол гетмана Павла Скоропадского. Васыль Вышываный со своими войсками середине июня 1918 года присягает на верность гетману. По этому поводу один из ближайших сподвижником Вышываного Луцкий писал: "Какая ответственность лежала тогда на нас, ближайшем окружении архикнязя, и сколько сил надо было задействовать, чтобы, наконец, из таких противоположных сил, как украинский национальный Провод, гетман, Вильгельм, революционное крестьянство, УСС, немецко-австрийская армия, корпус Натиева и др., осуществилась гарантия дальнейшего спокойного хода дел". После провозглашения гетманата Вышываный покидает Киев и переезжает в Запорожье, где возглавляет местный гарнизон. Генералы Болбочан и Петрив пытаются склонить его объединить украинские вооруженные силы и свергнуть Скоропадского.

  Но в это время В.Винниченко и С.Петлюра начинают антигетманское восстание, в результате которого 14 декабря 1918 года гетман Скоропадский отказывается от власти в пользу главнокомандующего собственными вооруженными силами князя Александра Долгорукова. Под именем Александра I он был коронован в Киеве и провозглашен "королем Украины". В июле 1919 года "короля Украины" ловят и расстреливают большевики. На политической сцене вновь возникает Вышываный...

  Находящийся в Польше Петлюра вступает в сговор с бароном Н.Васылько, бывшим послом в буковинском сейме и венском парламенте, активным деятелем ЗУНР и УНР. В качестве представителя правительства Петлюры этот авантюрист заключает с Габсбургами тайное соглашение, на основе которого он обещает вернуть цесарю Карлу, во вновь провозглашенном королевстве Венгрии, венгерскую корону. И заодно отдать Габсбургам Восточную Галицию, Буковину, Подкарпатскую Русь! Одновременно с этим планируется короновать на освободившийся украинский престол Васыля Вышываного, который к этому времени уже перебрался в Вену.

  В октябре 1921 года Антанта подавляет вооруженный мятеж сторонников Габсбургов, король Карл вместе с войсками мятежников попадает в плен и Габсбургов лишают прав на венгерский престол.

  Вышываный перебирается в Париж, где становится участником скандала, связанного с финансовой аферой - дачей его невестой фальшивой расписки на ценные бумаги на 400 тысяч франков. В парижский суд для дачи показаний был вызван и Вышываный, но туда не является, в связи с чем отдается приказ об его аресте. Вышиваный всплывает в Вене, где начинает издавать на украинском языке газету "Соборна Украйина"...

  В составленном С.Бандерой 11 июля 1941 года Меморандуме на имя Адольфа Гитлера идеи монархизма на Украине отвадилась главная роль: "... Первым президентом и вождем украинского народа признать его превосходительство доктора права А.Волошина. Президент созывает представителей украинского народа и предлагает провозгласить Украинскую монархию. Украинским монархом станет один из кронпринцев Великой Немецкой империи..."

  Вильгельм Габсбург был арестован в Вене в августе 1947 года сотрудниками СМЕРШа ("Смерть шпионам"). Поводом для ареста стала организованная им встреча французского капитана Полисье с бандеровцем Прокопом - речь шла о помощи Франции формированиям ОУН-УПА. 25 мая 1948 года МГБ УССР приговаривает его к 25 годам исправительных лагерей. Но 18 августа того же года Васыль Вышываный умирает в киевской тюрьме от туберкулеза...

  Кроме Васыля Вышываного на территории Малороссии объявились и другие "спасители и защитники": Васильки, Тишкевичи, Винниченки, Скоропадские, Петлюры и прочие проходимцы, которые возникали как поганки после дождя. История "нэзалежнойи Украйины" набрала обороты.

  Результатом всего этого стал калейдоскоп из "нэзалежных дэржав": Украинская Народная республика, Западно-Украинская Народная республика, Центральна Рада, Гетьманство Скоропадского, Директория Петлюры, Диктатура Петрушкевича, Донецко-Криворожская республика, Крымская республика, Одесская Республика, Гуляй Поле с батькой Махно... "Нэзалэжни дэржавы" возникали и тут же лопались, как пузыри на растревоженном болоте...

  Не остался в стороне и Киев: в результате знаменитой киевской чехарды Петлюру сменяет Скоропадский, Скоропадского опять Петлюра, того и другого упраздняют большевики в лице румынского болгарина Раковского...

  Весь этот политический балаган не замедлили с пользой для себя использовать наши немецкие и польские "друзья", в свое время и без лишних слов оккупировавшие Малороссию.

  Немцы оккупировали ее по просьбе Центральной Рады, а затем устранили и саму Раду...
  В польской оккупации главную роль сыграл Петлюра - первый бухгалтер, усевшийся на украинский престол. Для этого он в апреле 1920 года подписал тайный протокол с Пилсудским, согласно которому "Украинская Народная республика" отдавала Польше Галицию и ряд других областей - до границ 1772 года! За это Польша бралась восстановить власть Директории на Украине. Этот же договор стал основанием для войны Польши против РСФСР, закончившейся подписанием в 1921 году так называемого "Рижского мира", по которому Польша опять захватила западнорусские земли...

  Заслугой Скоропадского стал нынешний флаг нэзалэжной Украины - флаг, пожалованный Францем Иосифом "тирольцам востока" (закарпатским русинам), перевернутый гетманом для большей логики вверх ногами...
  Особенностью самоназначенной Центральной Рады являлось то интересное обстоятельство, что из 18 ее членов, радевших за украинскую независимость, 12 были австрийскими подданными (вместе с незабвенным Грушевским)! ...

  Центральная Рада собиралась опереться на Берлин, Скоропадский - на Москву, Петлюра - на Варшаву, Петрушкевич - на Вену... И все продавали друг друга... Нынешние "национально озабоченные" называют это цирковое представление "нэзалэжнистю"...

  Практичные немцы понимали значение "украинства" больше, чем сами "украинцы". Безумные в своей вере в призрак Самостийности, слабые головой национально свидомые янычары были использованы в качестве тарана для расчленения Руси на две части и последующей их "утилизации". Во второй раз это произошло в 1941 году и также привело к трагическим, прежде всего для самих галицийцев, последствиям.

Деструктивная в самой своей основе идея "нэзалежности" всегда приносила жителям Украины одни только несчастья.

  Не стал исключением из этого правила и нынешний период, который можно смело назвать "Руина" - серия третья.

  Третья Эпоха Нэзалэжности началась в 1991 году, после распада СССР. В связи с тем, что началась эта эпоха в благополучной стране (как бы это ни пытались отрицать "национально озабоченные), ее течение пока еще не очень напоминает две предыдущие. Однако существующие на сегодняшний момент тенденции - разрушение экономики, вымирание населения и дебилизация оставшегося, а также явные признаки развала территории на удельные княжества и нашествие иностранцев дают веские основания предполагать, что все пойдет как и встарь. Настоящая независимость уже не за горами.

8.5. Вольные каменщики
  В заключение обзора факторов, которые привели к появлению украинских янычар необходимо остановиться на роли масонства. Этот фактор является для меня самым малоисследованным. Однако уже общие соображения дают право утверждать, что этот фактор имеет место быть.

  Первое и основное соображение. Согласно утверждениям самих масонов, это движение является носителем идей, которые в настоящее время называются либеральными. А это автоматически означает, что это движение является враждебным по отношению к общинной цивилизации восточных славян.
  Второе соображение. Приказы в масонских ложах обязательны к исполнению "братьями". Поэтому политики, состоящие в масонских ложах, обязаны действовать во вред русскому суперэтносу.
  Третье соображение. В России масоны появились уже во время Петра I (который и сам был масоном), и с тех пор уже никогда окончательно не исчезали с этой территории (под запретом они находились при Екатерине II, Павле и во времена СССР). Следовательно, в России появилась "пятая колонна", деятельность которой могла быть только разрушительной для государства.
  Четвертое соображение. Влияние масонов объясняется не их количеством, которое никогда не превышало нескольких тысяч, а влиятельностью их членов, занимавших высокие государственные посты.

  Теперь факты.

  С начала до 20-х годов 20 века в России, а затем в РСФСР, были следующие тайные масонские и полумасонские ложи: "Великий восток народов России", "Единое трудовое братство", "Орден мартинистов", "Орден Св. Грааля", "Русское автономное масонство", "Воскресенье", "Хильфернак", "Космическая Академия наук", "Братство истинного служения", "Орден Света", "Орден Духа", "Орден тамплиеров и розенкрейцеров".
  Малорусские ордена (наиболее многочисленные в Российской Империи): "Великая ложа Украины", "Святой Владимир", "Северное сияние", "Киевская зоря - Правда" (Киев); "Возрождение", "Шевченко" (Харьков); "Любовь и верность", "Кирилл и Мефодий" (Полтава), "Иордан" (Феодосия)...
  В 1900 г. прошел первый Украинский масонский конгресс, на котором были представлены, кроме перечисленных, масонские ложи Житомира, Каменец-Подольского и Одессы.

  Наиболее заметными масонами начала 20 века были: А.Керенский ("Возрождение", затем "Великий восток народов России"); Лев Троцкий; А.Луначарский и К.Радек ("Великий Восток Франции"); Н.Бухарин; А.Зиновьев ("Ар э Травай"); М.Тухачевский; М.Грушевский ("Великая ложа Украины", стал масоном в 1903 году в Париже, отошел от масонства в январе 1918 года), С.Петлюра ("Молодая Украина", затем Великий мастер, глава "Великой ложи Украины"); гетман П.Скоропадский ("Нарцисс", затем "Молодая Украина", затем "Великая ложа Украины").

  Чтобы это перечисление не показалось бредом, перейдем к делам масонским в нынешней Украине.

  Дело было в Киеве в декабре 2001 года. Один из корпусов монастыря Украинской Православной Церкви "Китаевский пустынный скит", арендовало ничем не примечательное Общество пчеловодов.
  И все было бы ничего, если бы в один прекрасный эти самые "пчеловоды", то ли совершенно обнаглев, то ли потеряв остатки разума, не вывесили снаружи свой штандарт - два флажка, черный и под ним белый, прикрепленные к древку пики.
  Церковная братия сразу поняла, кто такие "коммерсанты, занимающиеся пчеловодческой деятельностью": черный сверху и белый снизу цвет - это знак преобладания темных сил над светлыми. "Пчеловоды" оказались суверенным орденом рыцарей-тамплиеров...

  Далее следуют выдержки из газеты "Правда Украины" от 24 января 2001 года: "Когда православные появились в арендованном корпусе, масоны уже исчезли, но при этом не успели прихватить с собой всех документов. В помещении нашли огромное количество литературы на латыни, английском и немецком языках, масонскую литературу.
  Были найдены документы о различных сделках, в которых Великий Приор ордена Александр Яблонский выступал посредником. Речь, в частности, шла о продаже военной техники. В бумагах ордена обнаружены ксерокопии различных документов Минобороны Украины, видимо, интересовавшие тамплиеров: дислокация техники, ее оценочная стоимость...
  В офисе также найден меч, подаренный командующему 43-й ракетной армией г-ну Михтюку командованием 24-й ракетной армии. Если этот подарок был у г-на Михтюка украден, он должен был бы заявить об этом...
  Также обнаружены документы, подписанные замминистра обороны, но не зарегистрированные у делопроизводителя. Эти акты свидетельствуют о связях ордена с некоторыми руководителями военного ведомства..."

  На столе Яблонского вперемешку с письмами из "братских организаций" из других стран находились документы Минобороны Украины, которые свидетельствовали о продаже имущества 43-й ракетной армии, переписка генерал-полковника Михтюка и руководителя военного ведомства Кузьмука, датированная 1997-98 годами, счета из иностранных банков на миллионы долларов, документы об инвентаризации оборудования ракетчиков, бланки анкет для лиц имеющих допуск к государственной тайне...
  Как все эти документы оказались у тамплиеров осталось неизвестным. Замминистра обороны Владимир Михтюк утверждает, что никому своих личных вещей и, тем более, документов не передавал. А с человеком по фамилии Яблонский вообще не знаком. Ситуацию мог бы прояснить Великий Приор Александр Яблонский, но он после изгнания из офиса больше в монастыре больше не появлялся.
  В бумагах тамплиеров кроме прочего были найдены указания по вербовке православных епископов УПЦ Киевского Патриархата.

  Монахи Китаевской Пустыни сообщили интересную подробность: буквально накануне описанных событий тамплиеры вынесли из офиса четыре дипломата с документами. Что это были за бумаги? Следует заметить, что в средневековой Европе Орден активно занимался ростовщичеством, и в долгу перед тамплиерами были даже короли. Их организации разбросаны по всему миру и активно сотрудничают между собой. Бизнес поставлен на широкую ногу. В офисе Яблонского была обнаружена переписка Великого приора с братьями из других стран о торговле ломом металла, самолетами и необработанными изумрудами. Кто мог оказаться на Украине в долгу перед тамплиерами?..

  Оказывается Международная Общественная Организация иностранного государства "Орден Рыцарей Тамплиеров", во главе с Великим Приором Александром Яблонским, была официально зарегистрирована на Украине еще 2 июня 1999 года. Украинские тамплиеры открыли счет в банке "Таврия" и задекларировали, что намерены заниматься развитием традиций рыцарства, геральдикой, генеалогией и изучением эзотерических знаний...

  Теперь стоит перечислить самых известных тамплиеров Украины, рыцарей Ордена Св.Станислава (мирские должности указаны на момент вступления, поэтому могут повторяться).

  Высопревосходительства:
  Кравчук Леонид Макарович, первый Президент Украины;
  Деркач Леонид Васильевич, глава Службы Безопасности Украины;
  Пустовойтенко Валерий Павлович, премьер-министр Украины;
  Азаров Николай Янович, глава Государственной налоговой администрации Украины;
  Алексеенко Борис Николаевич председатель Государственного комитета по охране государственной границы Украины;
  Кучма Людмила Николаевна, Первая Леди Украины;
  Кравченко Юрий Федорович, министр внутренних дел Украины;
  Соловков Юрий Петрович, глава Государственной таможенной службы Украины;
  Землянский Юрий, первый заместитель главы Службы безопасности Украины;
  Шепель Владимир Кононович, начальник Управления государственной охраны Украины;
  Шатковський Петр Николаевич, заместитель главы Службы безопасности Украины;
  Лазарев Григорий Петрович, заместитель главы Службы безопасности Украины;
  Романов Владимир Николаевич, начальник Финансового управления МВД Украины;
  Джига Николай Васильевич, заместитель министра внутренних дел Украины;
  Харламов Александр Васильевич, начальник Главного Управления Госслужбы по борьбе с экономической преступностью МВД Украины;
  Гутник Анатолий Евгеньевич, первый заместитель Главы Государственной налоговой администрации Украины, начальник Управления налоговой милиции;
  Потебенько Михаил Алексеевич, генеральный прокурор Украины;
  Рябец Михаил Михайлович, глава Центральной избирательной комиссии;
  Егоров Александр Борисович, первый заместитель главы Государственной таможенной службы Украины;
  Гарник Николай Васильевич, первый заместитель Генерального прокурора Украины;
  Кузьмук Александр Иванович, министр обороны Украины;
  Брезвин Анатолий Иванович, заместитель главы Государственной налоговой администрации Украины, глава Государственной налоговой администрации в Киеве;
  Шуляк Петр Иванович, начальник Генерального Штаба Вооруженных сил Украины, первый заместитель министра обороны;
  Толубко Владимир Борисович, начальник Национальной Академии Обороны Украины.

  Превосходительства:
  Смирнов Юрий Александрович, министр внутренних дел Украины;
  Кальниченко Игорь Викторович, заместитель главы Государственной налоговой администрации Украины;
  Шаповал Владимир Иванович, начальник Главного управления Государственной службы охраны при МВД Украины;
  Семиноженко Владимир Петрович, вице-премьер министр Украины;
  Белов Александр Федорович, советник главы Службы безопасности Украины;
  Стельмах Владимир Семенович, глава Национального банка Украины;
  Левочкин Владимир Анатольевич, глава Государственного департамента Украины по вопросам исполнения наказаний;
  Ткачук Павел Петрович, командир соединения Вооруженных Сил Украины;
  Корнякова Татьяна Всеволодовна, заместитель генерального прокурора Украины;
  Дрижчаный Игорь Васильевич, заместитель генерального прокурора Украины;
  Шинальський Александр Иванович, заместитель генерального прокурора Украины;
  Шокин Виктор Николаевич, заместитель генерального прокурора Украины;
  Шкаберин Владимир Николаевич, заместитель главы Совета министров Автономной Республики Крым.

  Достойные Паны:
  Жвалюк Виктор Романович, первый заместитель главы Государственной налоговой администрации Украины;
  Чалый Владимир Дмитриевич, начальник Главного Управления налоговой милиции Государственной налоговой администрации Украины.
  Лозинский Аскольд, Президент Всемирного Конгресса Украинцев
  Ступка Богдан Сильвестрович, художественный руководитель театра им. Ивана Франко;
  Кирпа Георгий Николаевич, генеральный директор Украинской железной дороги;
  Литвин Вадим Валентинович, народный депутат Украины.

  Титулы не указаны:
  Стеценко Александр Алексеевич, заместитель министра обороны по вооружению, начальник вооружения Вооруженных Сил Украины;
  Ткачев Владимир Васильевич, заместитель министра обороны Украины, командующий силами ПВО Украины;
  Митрополит Мефодий, предстоятель Украинской Автокефальной Православной Церкви, митрополит Тернопольський и Подольский;
  Зленко Анатолий Максимович, министр иностранных дел Украины;
  Костюченко Леонид Михайлович, министр транспорта Украины;
  Шкидченко Владимир Петрович, Начальник Генерального Штаба Вооруженных Сил Украины;
  Пискун Святослав Михайлович, заместитель начальника налоговой милиции Украины, начальник Следственного управления налоговой милиции Украины.
  Шейбут Виктор Владимирович, начальник Управления по борьбе с коррупцией и безопасности Государственной налоговой службы Украины;
  Радченко Владимир Иванович, глава Службы безопасности Украины;
  Вандин Юрий Александрович, заместитель главы Службы безопасности Украины;
  Тулуб Сергей Борисович, заместитель секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины;
  Радецкий Виктор Семенович, начальник Национального Центрального бюро Интерпола.

  Это только наиболее известные "эсэсовцы" (я не шучу - на ордене и рыцарской мантии красуются латинские буквы УSSФ). Всего же на начало 2005 года уже имелось более 500 кавалеров и кавалерственных дам Великого Приората Украины.

  И последнее. Несколько выдержек из Статута Приората, обязательного к исполнению: Для членства в Ордене не имеют значения расовая принадлежность, религиозные убеждения или этническое происхождение. Мужчины и женщины признаются равными перед Всевышним, с равными правами и ответственностью во всех делах Ордена... Все награжденные становятся кавалерами или кавалерственными дамами Ордена... Кавалеры Ордена обязаны придерживаться требований Статутов Ордена и Приората, выполнять решения органов управления Приората, своевременно выполнять свои обязанности перед Приоратом... Перед награждением каждая особа подает на рассмотрение Ордена свое резюме, платит установленный вступительный взнос и свидетельствует о своем согласии принять награду и готовности сохранять верность принципам Ордена...

  Сомневающиеся могут отправиться на сайт украинских вольных каменщиков (www.ststanislas.org.ua), и лично полюбоваться на фотографии указанных персон.

---

(Для удобства скачивания при плохой связи книга разбита на 9 фрагментов (64..164 кб); ссылки на все фрагменты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 ).
Предыдущий фрагмент данной книги
Следующий фрагмент данной книги
Оглавление раздела сайта
Главная страница сайта

Sinonimy kl`uchewyh slow: RUSIN3
Counter: .
Po pros`be komandy poddervki ot www.hotlog.ru:
http://www.hotlog.ru/cgi-bin/hotlog/buttons.cgi
(Wystawit` kak: http://aravidze.narod.ru/s10/rusin3.htm . )