`
331
`
Украине и даже во II социалистическом Интернационале доказывали,
что виновна украинская демократия и ее погромное правительство,
то, признавая все другие ошибки этого правительства и этой демо- 
кратии, необходимо как перед всем миром, так и перед своим 
народом и перед нашей историей снять это тяжкое обвинение и 
отерыто сказать, кто именно из украинского общества виновен в 
этих событиях. Ни украинское правительство, ни украинская пра- 
вительственная демократия не могли в то время этого сказать, 
не нанося в то же время ущерба своему национально-государ- 
ственному делу, как они его понимали.
`
И даже - такова уж злая ирония судьбы, что как раз того 
человека, который был наиболее виновен в этих злодеяниях, бедная 
хуторянка, которая так жаловалась на реакционное атаманодер-
жавие, должна была всего больше хвалить, должна была доказы- 
вать его полную непричастность к этим явлениям, его демократич- 
ность, гуманность, геройство и т. д. Ибо в силу независящих ни 
от хуторянки, ни от этого человека обстоятельств он очутился во 
главе верховной власти, он как бы символизировал украинскую 
мещанскую государственность, он являлся как бы олицетворением 
борьбы украинства за свое национально-государственное существо-
вание.
`
И такова уж насмешка нашей истории, что этому случайному, 
незначительному и вредному человеку даже те, которые хорошо 
его знали и даже не уважали его, должны были создавать по-
пулярность как на Украине, так и в Европе. Удары всех врагов 
украинства прежде всего обращались против того лица, которое 
стояло во главе власти, т. е. против личности Петлюры. И каждый 
<правительственный> хуторянский украинец считал своей патриоти- 
ческой обязанностью отбивать все удары врагов украинства.
`
Так, например, черносотенцы и деникинцы всячески старались, 
особенно за границей, представить Петлюру авантюристом, банди- 
том, искателем приключений.
`
Украинцы же (все заграничные посольства, миссии, комиссии 
и т. п. учреждения) расходовали огромные деньги на помещение 
в европейских газетах статей, телеграмм и заметок, в которых 
Петлюра изображался в качестве <генералиссимуса> украинской 
армии, <национального героя>, непоколебимого борца за свободу 
Украины. Его называли и <украинским Гарибальди>, и <украинским 
Леонидом при Фермопилах> и кажется даже <украинским Напо- 
леоном>. Чтобы опровергнуть <поклепы> русских и польских вра- 
гов, доказывавших Антанте, будто Петлюра - большевик и герма- 
нофил, украинцы с азартом доказывали, что Петлюра - вернейший 
слуга Антанты и наилучший защитник Европы от революции, что 
только он сдерживает своей грудью большевизм и не пускает его 
в антантовские страны.
`
На Украине же, впротивовес агитации большевиков и дени-
кинцев, как партийная, так и не партийная, но патриотическая 
украинская мелкобуржуазная демократия всеми способами стара-
`
332
`
лась разрисовать возможно более красивыми красками главного 
атамана, своего <рыцаря>, <вождя>, <непоколебимого борца>, <ге- 
роя>, <батьку> и т. п.
`
Таким образом, без всяких заслуг со стороны этого <лубоч- 
ного героя> ему раздували популярность, как пузырь.
`
И неудивительно, что среди того крестьянства, которое было 
недовольно большевиками или Деникиным, раздутое таким спо- 
собом имя <батьки Петлюры> было символом освобождения от 
всяких бед. <Ах, если бы пришел Петлюра!>
`
А такая популярность среди <народа> опять-таки еще больше 
усиливала у С. Петлюры атаманодержавие, безответственность, ма- 
нию величия, а с другой стороны, внушала ему еще больше страха 
за свою популярность и желание ни в коем случае не настраивать 
против себя никого, особенно атаманцев, всех этих Шапул, Симо-
сенок. Ангелов.
`
А злосчастная национально-мещанская партийная <правящая> 
демократия, с одной стороны, связанная этой популярностью, а с 
другой - скованная <нашей государственностью>, хотя и видела и 
понимала всю никчемность, вред и преступность этого человека, 
однако она не была в силах что-нибудь сделать.
`
Он же сам, зная любовь бедной хуторянки к своей нацио- 
нальности, зная, что ради этой любви она может вытерпеть все, 
шантажировал и спекулировал на этой любви еще больше, чем в 
Киеве. К тому же он знал, что хуторянка находилась в совершенно 
безвыходном положении: куда могла она податься? Ведь не пойдет 
она к большевикам, а тем более к Деникину. Поэтому она волей-
неволей должна остаться здесь и все терпеть. Такова бывает иногда 
злая и насмешливая игра истории...
`
ГЛАВА VII. 
`
Борьба за государственность Галицкой Украины.
`
1. Нескладная история.
<Ориентация на собственные силы> была только гордой позой. 
Если бы такая ориентация действительно проводилась, если бы 
атаманщина полагалась исключительно на свои силы, то с уве- 
ренностью можно сказать, что приютившаяся в Каменце украинская 
власть не продержалась бы там и эти 5 месяцев.
`
Фактическая ориентация была на все, что хоть немного могло 
поддержать существование атаманщины. И потому ориентировались:
1) на галицко-украинскую армию, 2) на Антанту и ее агентов на 
Востоке (Румынию, Польшу, Чехию), 3) на повстанцев.
`
Фактической же силой, поддерживавшей существование атаман- 
ской власти, была галицкая армия, вытесненная поляками со своей 
территории на тот клочок земли, где приютилась атаманщина.
`
Не посчастливилось и Галиции удержать свою государствен-
`
333
`
ность. Главная причина этого заключалась в ненормально-тяжелых 
исторических условиях, в которых приходилось жить украинскому 
народу в Габсбургской монархии под гнетом польской шляхты. 
И здесь развитие украинского народа было искалечено, вследствие 
чего в здесь украинская нация состояла главным образом из 
крестьянства и вышедшей из него интеллигенции. Буржуазия же 
и пролетариат были представлены польским и еврейским элемен- 
том. Когда габсбургский трон зашатался под ударами войны, 
император Карл пробовал удержать свою власть, провозгласивши 
федерацию (манифест 17 октября 1918 г.). Однакоже народы 
Австрии поспешили самоопределиться, и каждый иэ них стал не- 
зависимым государственным организмом.
`
Исключением были украинцы. Наступившая свобода казалась 
галицко-украинским политикам не безопасной, и они решили, 
сконструировавшись в государственный организм, все же не осво- 
бождаться от габсбургских когтей, а остаться в <федерации>. Един- 
ственными противниками этого были социал-демократы, решительно 
протестовавшие против такого постановления национал-демократов, 
вырешивших это дело. и только после того как Карл через две 
недели после своего манифеста принужден был бежать из Австрии, 
и сама Австрия, как таковая, перестала существовать, - украинцы 
волей-неволей должны были стать на собственные ноги, раз они 
не хотели попасть в польские руки. Поляки же, разумеется, очень 
этого хотели и оттачивали свои шляхетские когти. Это было 
известно украинцам и вынудило их взяться за оружие.
`
В иочь на 1 ноября Национальная рада отдает приказ гене- 
ральному военному комиссариату (существовавшему до того в 
качестве тайной военной организации) обезоружить польские вой- 
ска, находившиеся в составе львовского гарнизона. Это удалось 
сделать без пролития крови, н почти вся восточная Галиция после 
этого перешла без борьбы под власть украинцев.
`
Национальная рада сформировала правительство - державный 
секретариат - и передала ему все управление страной 1.
`
Взявши власть, Национальная рада, разумеется, тотчас же 
(3 ноября) издала манифест, в котором обещала народу всякие 
блага: и учредительное собрание по пятихвостке, и национально-
персональную автономюю для меньшинств (поляков, евреев, ру- 
мын), и аграрную реформу на основе уничтожения крупной зе-
`
-----
`
1 Состав первого секретариата, окончательно сформированного 2 ноября 
1918 г., был следующий: 1) председатель секретариата в секретарь финан- 
сов - д-р Кость Левицкий, 2) секретарь внутренних дел - д-р Ленгин Цегель-
ский, 3) секретарь торговли и промышленности - Ярослав Литвинович, 
4) секретарь просвещения - Александр Барвинский, 4) секретарь дорог - 
Иван Мирон, 6) секретарь иностранных дел - д-р Василь Панейко, 7) секре- 
тарь судебных дел - д-р Исидор Голубович, 8) секретарь почт и телегра- 
фов - Александр ПясецкиЙ, 9) секретарь народного здравия - д-р Иван Ку- 
рили, 10) секретарь военных дел - Дмитро Витовский, 11) секретарь об-
щественного обеспечения - Иван Чарнецкий, 12) секретарь земельных 
дел - д-р Иван Баран.
`
334
`
мельной собственности и наделения малоземельных и безземельных 
крестьян землею.
`
Однако одно меньшинство, поляки, не захотели примириться с 
властью тех, над которыми они так долго господствовали. Обманув 
украинцев своей покорностью, они собрали свои силы, подгото- 
вились и напали на украинцев (4 ноября) в самом Львове. Ока-
валось, что у поляков было больше сил, хотя бы потому, что 
преобладающее большинство населения Львова было польским и 
в немалой степени помогало своим войскам (главным образом так 
называемыми <боевиками>). Три недели продолжалась борьба за 
Львов и его окрестности, однако украинцы вынуждены были от- 
ступить, и украинское правительство должно было перебраться на 
клочок украинской земли в Тарнополь, а некоторое время спустя- 
в Станиславов; там оно пробыло больше щести месяцев, но потом 
было вытеснено оттуда польским наступлением и перешло на над-
днепрянский клочок территории - Каменец - уже значительно по- 
трепанным, в форме <диктатуры> Е. Петрушевича.
`
Вот нескладная история борьбы мелкобуржуазной галицко-
украинской демократии за свою государственность. И закончилась 
она не более счастливо, чем борьба ее надднепрянской! сестры.
`
2. Антантовский пес между Востоком и Западом Европы.
`
Две силы погубили Западную область Украинской народной 
республики (так она стала официально называйся после объеди- 
нения с великой Украиной): одна сила - внешняя, другая - внутрен- 
няя. Внешняя сила, представленная Польшей, была реакционная 
империалистическая политика Антанты, направленная, с одной 
стороны, на борьбу с рабоче-крестьянской Россией, а с другой,- 
на возможно большее унижение, обезврежение и угнетение побе- 
жденной Германии.
`
На польскую шляхту возлагалась почетная роль антантовского 
жандарма и сторожевого пса на Востоке. На этом польская шляхта 
удачно спекульнула. В качестве основной и ближайшей задачи 
ей было поручено бросаться из-под ворот Европы на русскую рево- 
люцию и хватать ее за икры. Однако Польша предпочла украсть 
у своего господина те запасы оружия, которые были ей выданы 
для этой цели и воспользоваться им для спекуляции на несчастьи 
украинского народа.
`
Польские дивизии Галера, сформированные, обученные и воо- 
руженные во Франции, снабженные французскими офицерами, ди- 
визии, в которых польским было только <пушечное мясо> и которые 
должны были итти на большевистский фронт, - эти дивизии поль- 
ской шляхтой и ее прислужниками <социалистами> вроде Пилсуд-
ского, Дашинского и т. п. были употреблены для более выгод- 
ного злодеяния против украинцев, для ограбления украинской 
земли, на которой пауком сидела польская шляхта, этот отврати- 
тельнейший вид социальных паразитов.
`
335
`
Вооруженные по последнему слову техники, эти дивизии далеко 
превосходили плохо одетые и бедно вооруженные войска Нацио-
нальной рады. Однако то обстоятельство, что эти войска без тех- 
ники, без помощи, без амуниции, в продолжение нескольких меся- 
цев не только одерживали натиск антантовского хама, но и не раз 
били его, показывает, как велика была сила духа у этих подлинных 
героев, дравшихся без одежды и обуви против жандарма реакции.
`
Это обстоятельство показывает, что вместо того, чтобы бро- 
саться к г-же Антанте и жаловаться ей на ее хама, недостойным 
украинским вождям этих героев надо было обратиться к той 
единственной силе, которая поддерживала украинскую власть я 
могла еще долго поддерживать - к своему трудовому народу.
`
Галицкие же <вожди> вместо того писали ноты, протесты, сло- 
нялись и плакали в антантовских передних и изо всех сил ста- 
рались доказать, что они не большевики и не революционеры, а 
тихие и благонадежные русины, за которыми тоже надо признать 
право на свободное самоопределение, так великодушно расписанное 
Вильсоном.
`
Благонадежных русин слушали не очень охотно. К тому же 
Польша объяснила, что она для своей тяжелой роли антантов- 
ского пса должна иметь как можно больше сил. Без Галичины же, 
без Бориславской нефти, без земель, заграбленных у крестьянских 
семейств, какая же могла быть у нее сила? И Антанта добро- 
душно похлопала ловкого хама по плечу и сказала: <Что же с 
тобой делать? Занимай покамест Галицию по Збруч и исправно 
выполняй свои жандармские обязанности, а там посмотрим, кому 
достанется этот клочок - тебе или кому-нибудь другому>. А благо- 
надежным русинам она приказала слушаться хама, не ссориться 
с ним и не докучать ей своими скучными жалобами. Пусть поляки 
займут Галицию, дадут ей порядок и спокойствие, а там видно 
будет, кому они достанется - полякам или кому-нибудь другому.
`
Однако кто-нибудь другой во всяком случае был не русины. 
Это был труп <единой-неделимой>, около которого усердно во- 
зились гальванизаторы: Колчак, Краснов, Деникин и другие по- 
следыши разбитого монархизма. Русинам же строго рекомендовалось 
не выдумывать никаких глупостей - никаких самостийностей и само- 
определений, не устраивать бесчинств и беспорядков, а <вступить 
в соглашение> либо с поляками, либо с русскими контрреволю- 
ционерами.
`
И русины, разразившись несколькими слезливыми нотами про- 
теста, пошли соглашаться с гальванизаторами <единого> трупа. 
К чему привело это соглашение, мы увидим дальше.
`
3. Кулуарно-нефтяные <патриоты-вожди>.
`
Таковы были внешние силы, принимавшие участие в уничто- 
жении Западноукраинской республики. Внтуренними же силами, 
помогавшими этому делу, были абсолютная безответственность
`
336
`
руководителей движения, их рабская благонадежность, их узкая 
и худосочная мелкобуржуазность, их психика кулуарных полити- 
ков и полное отсутствие какой бы то ни было революционности.
`
Большинство Национальной рады состояло иэ представителей 
мелкобуржуазных партий, из парламентских и сеймовых депута- 
тов, в большинстве своем национал-демократов. Сыны сельской 
буржуазии, священников или мелких чиновников, сыны бедной, 
маленькой, забитой польскими панами и ксендзами страны, вос- 
питанные на дегенеративно-шляхетской польской культуре, зара- 
женные духом польского лакейства, с ограниченным псевдо-евро-
пейской цивилизацией мировоззрением, - могли ли они понять и 
почуять революционный, земляной, поднявшийся из самой глубины 
народной натуры дух борьбы? Они знали лишь бумажную, ме- 
лочную, кулуарную борьбу своего парламента. Выпросить местечко 
для украинца-земляка и своего уезда; выхлопотать, после продол- 
жительных интриг, стараний, беготни по канцеляриям и совещаний 
по кафе, двухклассную украинскую школу в маленьком местечке - 
такова была сфера их политической деятельности, сверх того, ра-
вумеется, - речи на выборах, в парламенте и за чашкой кофе.
`
Воспитанные на этих мелких интересах, высушенные, как 
мумии, в парламентских кулуарах, наученные и привыкшие только 
выпрашивать, интриговать и подбирать крохи со стола австрийских 
господ, могли ли эти политиканы и парламентские чиновники 
сраау изменить всю свою суть, всю свою природу и стать вождями 
революционных масс?
`
Это было совершенно невозможное дело. И потому вполне 
понятно, что эти люди так боязливо, на цыпочках, <целуя руки>, 
подходили к тому манифесту, который издал Карл, и не смели 
переступить ни через одну букву этого священного для них за-
кона. Понятно, почему будущий <диктатор> Г. Петрушевич так 
рабски изгибался (уже во время революции) перед австрийскими 
господами и уверял, что украинство всегда было самым верным, 
самым преданным народом Австрии.
`
Столь же понятно, почему эти <вожди> так неохотно, так упорно 
уклонялись от объединения р нааднепрянской Украиной: они боя- 
лись ее революционности, ибо, несмотря, на все свои ошибки, над-
днепрянская демократия была в то время (время восстания против 
гетмана и <почти большевистской> декларации Директории) охва- 
чена революционным порывом и широкими перспективами социаль- 
ных и политических реформ. Это должно было пугать парламент- 
ские кулуарно-канцелярские души галицких русин-вождей. Они 
вовсе не имели в виду каких бы то ни было социальных и даже 
глубоких политических революций. Они были всего больше оза- 
бочены тем, чтобы вырвать из-под польского национального вла- 
дычества Галицию, сделать иэ нее небольшое украинское госу- 
дарство, обеспечить национальные права украинского народа - вот 
и все. А для себя самих они добивались возможности не только 
не выпрашивать правительственных должностей, но и раздавать
`
337
`
их <своим людям>. Они мечтали еще о том, чтобы обмакнуть 
правительственный пирог в нефть и с аппетитом уплетать его 
всю жизнь. Такой тихий и мирный идеал жил в этих кулуарных 
европейских душах, и к нему совсем не подходила эта наддне-
прянская <азиатская>, <почти большевистская> <несдержанность> и 
<негосударственность>.
`
Но что же делать? Массы тянулись к этой азиатщине, забитый 
галицкий крестьянин почувствовал социальное и национальное род- 
ство со своим надднепрянским братом, галицкий рабочий своим 
классовым инстинктом тянулся туда, где шла великая народная 
борьба за действительное освобождение из-под всякого ярма.
`
И потому Национальная рада должна была пойти на согла- 
шение и согласиться на объединение. Однако это было только 
формальное объединение. Ни исторические условия прежней жизни 
двух стран, ни разница в самой природе руководящих элементов 
не благоприятствовали более тесному слиянию двух отраслей еди- 
ного народа.
`
И, разумеется, та же природа галицких кулуарно-нефтяных 
политиков была причиной того, что не была использована как сле- 
дует сила галицкого крестьянства. Невозможно было и ожидать, 
чтобы эти люди стали на почву действительно народной рабоче-
крестьянской власти и государственности. Они были неспособны 
не только на это, но даже и на буржуазный революционизм, на 
то, чтобы хоть на минуту проникнуться освободительным энту- 
зиазмом, отважиться на ломку тех социальных и политических 
отношений, которые превращали Галицию в какое-то феодальное 
княжество польской шляхты.
`
Национальная рада уже совершенно сознательно не хотела на- 
рушить ни одной основы шляхетсмо-буржуазного порядка. Она 
совершенно сознательно не затрогивала польских помещиков, а из 
страха перед революционным настроением масс она не допускала 
более широких его проявлений. Потому-то она и не могла исполь- 
зовать ту великую силу духа, ту энергию, которая бывает часто 
сильнее пушек и танков.
`
Более того, когда дивизии Галера начали бить украинское 
войско, когда украинское правительство, упавши духом, начало 
отступать и когда украинские железнодорожные рабочие сформи- 
ровали собственными силами свой рабочий полк и попросили от 
правительства его утверждения, то разве эти кулуарные души 
не испугались этого, разве они не воспретили формирования та- 
ких <партийных>, как они говорили, полков?
`
А разве эта <демократическая> власть не арестовала некоторых 
политических деятелей (М. Шаповалова, Ф. Евшана, В. Пачовского), 
когда последние хотели придать организованные революционные 
формы тому бурному недовольству масс, которое было известно и 
Национальной раде? И разве в крестьянстве и рабочем классе не 
было всеобщей мысли: <вот только бы управиться с польскими 
панами, а затем уж возьмемся и за своих подпанков>?
`
338
`
Эти худосочные бумажные политиканы не только не умели ис- 
пользовать сил народа, но всей своей политикой убивали револю- 
ционный дух, глушили порывы народной души, вызывали в ней 
недоверие, нерешительность, неуверенность. И только сила вековой 
ненависти к польскому пану и природная покорность галицкого 
крестьянина поддерживали эти разутые и раздетые крестьянские 
войска в дисциплине и повиновении.
`
Эти галицкие патриоты, не допуская образования партийных 
полков и заглушая революционные порывы своего народа, выста- 
вляли на первый план свою преданность государству. Так почему 
же они не спасли это государство тогда, когда это можно было сде- 
лать? Когда поляки били и вытесняли украинскую надднестрянскую 
армию из Галиции и когда для каждого было ясно, что надежд на 
спасение собственными силами нет, когда ясно было, что Антанта 
отдала украинский народ своему хаму на растерзание, то почему эти 
великие патриоты не согласились спасти украинскую национальную 
государственность теми способами, какие им предлагались? Ведь 
большевики в июне 1919 года предлагали этим патриотам: мы вам 
дадим оружие, одежду, всякую амуницию и даже свои войска, если 
это нужно, вступайте с нами в союз, давайте вместе бить поляков;
вам нужна ваша страна, а нам надо пробиться в Венгрию. Только 
одно условие: ликвидируйте петлюровщину. Кулуарные патриоты 
отказались от этого. Как же это можно: предать Петлюру, предать 
своих? Для них петлюровщина была как будто бы всей украин- 
ской государственностью. Но дело, разумеется, не в петлюровщине. 
Когда им понадобилось, то они согласились очень легко ее ликви- 
дировать. Если бы они были настоящими патриотами, если бы 
для них действительно национальные народные государственные 
интересы были выше всего, они должны были бы решительно за- 
явить, что петлюровщина не есть украинская государственность, 
что спасать петлюровщину - дело ненужное, безнадежное и даже 
вредное для действительно украинских народно-государственных ин- 
тересов. Если бы они не были на самом деле только партийными 
патриотами, то они не должны были отвергать предложений боль- 
шевиков.
`
Есть много шансов думать, что национальное дело и в Галиции 
и на великой Украине значительно выиграло бы от этого.
`
Однако <патриоты> отвергли предложение большевиков, ибо 
прежде всего, как они говорят, они не могли ориентироваться на 
<труп>, т. е. на Советскую Россию. Во-вторых, они не могли предать 
надднепрянцев, особенно тогда, когда приехал Петлюра с семью ми- 
нистрами и <в течение десяти часов выплакивал помощи> против 
большевиков и просил не вступать с ними в союз, не ликвидиро- 
вать его.
`
Чего же стоят эти оправдания и аргументы, если их сопоставить 
с тем фактом, что те же <патриоты> через четыре месяца приняли 
ориентацию на действительный труп, на Деникина: они предали 
того же Петлюру и отдали злейшему врагу украинской нации,
`
339
`
отъявленнейшему реакционеру, свою армию, притом отдали почти 
без всяких контрпредложений.
`
И разве отсюда не ясно, что этот патриотизм был действительно 
партийным патриотизмом, враждебным социальному освобождению 
угнетенных классов украинского народа и дружественным по отно- 
шению к реакции, патриотизмом партии прислужников буржуазии, 
патриотизмом правительственного пирога, кулуарно-нефтяным и пре- 
дательским патриотизмом.
`
Поэтому ничуть не удивительно, что эти люди не смогли долго 
бороться и были вытеснены из Галиции. Они возлагали все надежды 
исключительно на военную силу, иных сил своего народа и между- 
народного положения они не понимали и не хотели понимать.
`
Дело кончилось тем, чем и должно было кончиться при таких 
условиях: сильнейшая армия победила слабейшую. Национальная 
рада и Державный секретариат должны были бросить нефть и 
удирать за Збруч. Удирая, в дороге (на мосту в Залещиках) они 
в беспорядке и панике передали всю полноту власти одному че- 
ловеку - Е. Петрушевичу, провозгласив его <диктатором>. Горсть 
беглецов, кулуарных борцов, узурпировала власть и передала ее 
одному кулуарному герою. Последний получил, теперь <право> рас- 
поряжаться судьбой и жизнью той несчастной сотни тысяч людей, 
которая слепо слушалась своих недостойных вождей и пошла 
за ними.
`
Зато была спасена петлюровщина, атаманщина. Когда боль- 
шевики подступали уже к самому Каменцу и должны были с ми- 
нуты на минуту взять этот последний клочок земли, то диктатор 
Петрушевич, поддавшись на слезы главного атамана Петлюры, 
выслал против большевиков несколько бригад своего войска и 
спас на несколько месяцев власть атаманщины.
`
ГЛАВА VIII.
`
Ориентация атаманщины.
`
1. Наши за границей.
`
С этого момента галицкая армия стала главной опорой и под- 
держкой атаманской власти. Хотя она насчитывала до 50-60 тысяч 
боеспособного войска, однако это не обеспечивало победы атаман- 
ской власти над войсками российского и украинского советских 
правительств. Сверх того эта армия была плохо одета и воору- 
жена.
`
Наконец она не имела большого желания драться с больше- 
виками в то время, как ей хотелось драться с поляками. По- 
этому необходимо было искать где-то помощи. И вот атаманщина 
стала искать помощи против Антанты у... самой Антанты.
`
В самом деле, положение было таково: Польша есть та же 
Антанта. Польша бьет и надднестрянскую хуторянку. Польша-
`