Из книги: Г.А.Ивашкевич, Преступление без наказания.
Коммунист (Киев), 2004,8-9 (NN 64-74).
`
(Для версии на рус. яз. должно быть в NN 64, 65, 
67-70, 72-74; часть номеров утеряна или не куплена, 
часть куплена на укр. яз., но оказалось, что 
расположение материала в изданиях на рус. и укр. 
языке слегка различно; похоже, пропущ. тк. N 72; 
сканируем и выставляем имеющиеся фрагменты).
`
N 64: предисловие.
`
Надзаголовок: Трансплантация: нравственный аспект
Всё на продажу?
Зинаида Старовойтова
`
     Трансплантологи, как известно, жалуются на 
дефицит донорских органов. Многие из них уверяют: 
злоупотребления невозможны! Ведь трансплантолог не 
имеет права присутствовать при смерти больного, а 
тем более подписываться под заключением o смерти; 
любой врач несет ответственность за неоказание 
помощи пациенту; смерть может засвидетельствовать 
только консилиум, а не один врач; нельзя без 
разрешения родственников изымать у умирающего орган 
для трансплантации. 
     А вот Россия, в частности, последний пункт 
спокойно "похоронила".
     В одном из интервью директор НИИ 
трансплантологии и искусственных органов МЗ РФ 
академик РАМН В.И.Шумаков, которого называют "отцом 
отечественной трансплантологии", впервые 
выполнивший в 1987 году успешную пересадку сердца в 
Советском Союзе, утверждает: 
     - По закону "О трансплантации органов и (или) 
тканей человека" разрешения у родственников врачи 
получать не обязаны. У нас действует презумпция 
согласия: "Изъятие органов... у трупа не 
допускается, если учреждение здравоохранения на 
момент изъятия поставлено в известность о том, что 
при жизни данное лицо или его близкие родственники 
или законный представитель заявили о своем 
несогласии на изъятие его органов... после смерти 
для трансплантации реципиенту" (ст.8 закона). 
     В СМИ показывают граждан, возмущенных тем, что 
у их родственников после смерти забрали органы. А в 
больницу часто попадают люди без сознания, с улицы. 
Где искать родственников, у кого спрашивать 
согласия? А пациент идет с явным ухудшением. Чтобы 
найти близких, нужно время. А оно бывает ограничено 
очень сильно. Органы мало живут. В некоторых 
странах, на пример, Нидерландах, ввели презумпцию 
донорства. В Англии парламент собирается 
пересмотреть этот вопрос. Суть ее в следующем: в 
любом случае, если есть показания к донорству, оно 
должяо состояться. Согласия никто не спрашивает, 
даже если есть возражения. В результате в 
Нидерландах увеличилось на 30% общее количество 
операций пересадки органов. 
     Как видим, пункт о разрешении родственников 
уже отпадает. Никто и не подумает искать родных, 
чтобы они заявили так называемое несогласие на 
отъем органов. Рассчитывать на ответственность за 
неоказание помощи пациенту в наше циничное время 
тоже приходится не всегда: фактов бездушного 
отношения больше чем достаточно. Никто не говорит, 
что все врачи больны сребролюбием, но и третий 
пункт про консилиум при желании можно запросто 
обойти, а присутствие трансплантолога при смерти 
больного не столь давно зафиксировано в Иркутской 
больнице.
     А что у нас?
     В.Ф.Саенко, директор Института хирургии и 
трансплантологии АМН Украины: "В Украине донорство 
практически на нуле. В Киеве около 300 человек 
ожидают пересадки почки, а в год удается сделать 
семь-восемь операций - закон очень жесткий. Если бы 
государство платило, доноры нашлись бы. Ведь к нам 
в клинику звонят люди, желающие продать почку". 
     Подумать страшно, это до какого же уровня надо 
довести человека, чтобы он себе такого "пожелал".
     В 1999 году в Украине принят закон "О 
трансплантации органов и анатомических материалов 
человека", в котором введено понятие "смерть 
мозга", что приравнивается к смерти человека. 
Необратимое изменение мозга, утрата им высших 
функций, когда человек уже не может вернуться в 
человеческое состояние, а только существует на 
уровне вегетативных рефлексов. Закон разрешает 
считать такого человека мертвым и, значит, 
разрешает не оказывать ему медицинскую помощь.
     "По поводу этого закона, как и пока не 
узаконенной эвтаназии, вопросов много. И не столько 
медицинского, сколько нравственного аспекта, - 
пишет в своем письме-отклике на статью наша 
читательница из Львова О.Лучук. - Эвтаназия своими 
негативными сторонами соединяется с практической 
трансплантацией. и есть опасность, что 
трансплантологию поставят на "промышленную основу", 
на службу толстого кошелька. 
     Нужно прекратить ажиотаж в СМИ вокруг 
трансплантации, говорят трансплантологи. 
Наслушавшись страшилок, граждане начинают думать 
примерно так: "Не дай бог попасть на "скорой" в 
реанимацию - разберут на органы. Уж лучше унести 
свои почки в могилу". Наоборот, нужно объяснять 
людям, что такое донорство, как оно происходит, для 
чего нужно..." 
     Оторопь, конечно, берет, когда 
хирург-трансплантолог из "Склифа" жалуется, что 
реаниматологи перестали вызывать трансплантологов.
     Цитирую: "Причины просты. Славы это не 
прибавляет никому. В зарплате никто не выигрывает. 
А нагрузка на реаниматолога - ведение донора-трупа 
со смертью мозга, направленное на сохранение 
органов, защиту от ишемии (кислородного голодания), 
- большая. Вкладывать эти усилия - для чего? 
Реаниматологи не хотят, боятся, что положив гору 
своего труда, они получат массу неприятностей, 
вызовы в прокуратуру, потому что где-то кому-то 
что-то показалось. А за потерянного потенциального 
донора никто не накажет. Гораздо проще без всяких 
проблем похоронить его, тем самым лишив надежды на 
спасительную операцию пятерых больных (столько 
человек могут получить органы от одного донора - 
сердце, печень, легкие, две почки). Сегодня 
трансплантологи оказались не у дел".
     Сочувствовать хирургам после этого 
профессионального беспокойства-признания не 
хочется, Много в этом видится родственного с 
мясокомбинатами, которые все пускают в дело (кожу - 
тоже).
     Похоже, трансплантология (отрасль гуманнейшей 
науки медицины) ищет и находит пути и лазейки для 
того, чтобы спасать богатьк пациентов за счет 
здоровья (и жизни?) беднейших членов общества. 
Мафиозные группировки наладили так называемый 
трансплантантный туризм - поездки доноров, готовых 
расстаться со своими органами, за рубеж; и граждане 
стран СНГ - самые нетребовательные продавцы. 
     Ставится вопрос - разрешить продажу органов, 
как это официально разрешено в Индии или некоторых 
странах арабского мира. И в России, и в других 
странах СНГ, и у нас, в Украине, хватит желающих 
продать, на пример, почку. Объявления об этом - на 
заборах и дверях больниц, на интернетовских сайтах. 
Кому-то негде жить, кто-то хочет за счет своего 
нарушенного здоровья получить образование. 
     Я не собираюсь нагнетать факты и 
дискредитировать трансплантологию. Но это факт: 
почти год назад в операционную московской больницы 
ворвались омоновцы в тот момент, когда бригада 
хирургов приступала к забору почек у пациента. У 
опешивших врачей изъяли подписанный судмедэкспертом 
бланк констатации смерти донора. А он был еще жив, 
но спасти его уже не удалось. По этому 
беспрецедентному случаю тот же академик В.Шумаков 
говорит: "Надо наказать или снять подозрения с 
врачей. Мы не против, чтобы правоохранительные 
органы разбирались и наказывали виновных. Но после 
происшествия в 20-й больнице прошло восемь месяцев. 
А следствие все продолжается..." 
     Ну, корпоративность медицины людям не в 
новинку, случись смерть по вине врача, трудно 
доказать, что человек погиб из-за неоказания 
помощи, халатности, непрофессионализма. Это мы уже 
проходили... 
     Автор письма в редакцию О.Лучук прислала и 
книгу Г.А.Ивашкевича, доктора медицинских наук, 
профессора хирургии. В течение двадцати лет он 
заведовал кафедрой госпитальной хирургии Львовского 
мединститута, читал лекции по проблеме пересадки 
органов и тканей. И мы решили познакомить с ней 
наших читателей. Ждите в ближайших номерах. 
Называется она "Преступление без наказания". 
`
N 65 (на укр. яз.):
`
     Як узяти серце таким, щоб воно могло ефективно 
працювати в організмі нового хазяїна? 
     Основні вимоги, які одностайно запропоновані 
хірургами-трансплантологами до донорів, в яких 
передбачається вилучення серця, наступні: 
  - донор повинен бути молодим;
  - його серцево-судинна система повинна бути 
абсолютно здоровою; 
  - атональний період не повинен бути тривалим, а 
артеріальний тиск не нижчий 100 мм. рт. стб.;
  - кардіостимулюючі засоби не повинні 
застосовуватися або ж можуть використовуватися в 
зменшених дозах і дуже короткочасно.
     Наведений перелік вимог до потенційних донорів 
серця переконує в тому, що успіх пересадки серця 
може бути досягнутий тільки при вилученні живого 
серця, що б'ється, і, отже, у живої людини!
     Оцінка донора з серцем, яке б'ється в його 
грудях, як живого - природна, і виходить із 
традиційного поняття смерті, при якому відсутні 
самостійне дихання і серцебиття. Інше трактування 
до 1967 р. в будь-якій країні було протизаконне й 
порушення його могло спричинитися судовим 
переслідуванням. 
     Отже, з одного боку, до 1967 р. багато 
хірургічних центрів у різних країнах світу технічно 
були готові здійснити "операцію століття", - 
пересадку серця від людини людині, а з іншого, 
свідомість протизаконності вилучення живого серця 
стримувала від практичних дій. 
     Як узяти живе серце в живої людини? Як 
переступити не тільки через закон, але й через дуже 
важкий психологічний бар'єр, через самого себе? Як 
при цьому дотриматися головної заповіді всіх 
релігій і всіх часів "не убий"? 
     І от 3 грудня 1967 р. в лікарні міста 
Кейптауна, що в Південно-Африканському союзі, була 
виконана перша в світі пересадка серця від людини 
людині. Хворе серце 55-річного Луїса Вашканського 
замінене здоровим серцем 34-річної Деніз Дарваль, 
котра одержала важкі тілесні ушкодження, в тому 
числі й ушкодження мозку, в автомобільній 
катастрофі. 
     Світ був вражений! Світ радів й обурювався 
одночасно!
     Пересадка серця від людини людині - це нова 
космічна межа або небачений злочин?! 
     І хоча через 18 днів Вашканський - перша за всю 
історію людства людина з чужим серцем, яке б'ється 
у його грудях, помирає від запалення легень, 
тринадцять днів потому К.Бернард здійснює другу 
операцію з пересадки серця. 
     У лікарні очікував "нове серце" хворий 
хірург-стоматолог Філіп Блайберг. Донором став 
двадцятичотирирічний метис Клайв Хаупт, який 
нещодавно одружився і, відпочиваючи з дружиною на 
пляжі, відчув себе погано. Точний діагноз 
захворювання К.Хаупта залишився невстановленим, але 
відомо, що вранці 2 січня 1968 р. з його грудей 
було вилучене серце і пересаджене Ф.Блайбергу. 
Цього разу вдалося уникнути помилок 
післяопераційного періоду, допущених після першої 
пересадки серця, і Ф.Блайберг стає першим 
"довгожителем" з пересадженим серцем. Він ще 
перебуває в лікарні, у спеціально створеному для 
нього боксі, але стан його не викликає суттєвих 
тривог і перемога здається цілком стійкою. Кризу 
відторгнення, що намітилася, вдалося вчасно 
погасити, але виписувати Ф.Блайберга з лікарні не 
поспішають.
     У цей час тріумфатор К.Бернард робить поїздки 
по різних країнах, читає доповіді про пересадку 
серця, дає інтерв'ю на прес-конференціях. 
     Я добре пам'ятаю ці перші тижні та місяці, 
коли успіхи кейптаунського хірурга сприймалися з не 
меншим захватом, ніж політ Юрія Гагаріна в космос. 
     Відомо, що багато кардіохірургічних центрів і 
лабораторій інтенсивно вивчали можливість пересадки 
серця людині і готувалися до практичного здійснення 
її. Однак те, що сталося в світі після цих двох 
операцій, перевершило найбуйнішу фантазію. Рівно за 
один рік 42 групами хірургів у 16 країнах здійснено 
96 пересадок серця 94 хворим, тобто двом хворим 
пересадка виконана двічі! Отже, 42 групи хірургів 
пересаджували серце від людини людині вперше, не 
маючи часу для вивчення не тільки чужого, але 
навіть свого власного досвіду, особливо в 
попередженні й подоланні несумісності тканин, не 
зважаючи на законодавство своїх країн, які не 
дозволяють брати серце в живих людей. 
     Було відчуття, що всі ці групи хірургів 
прагнули довести один одному й всьому світові, що 
вони випадково другі й тим більше не згодні бути 
третіми.
     Демонстрація технічних можливостей відверто 
превалювала і йшла попереду вивчення біологічних 
проблем трансплантації, зовсім ігноруючи можливі 
соціальні та моральні наслідки цього нового розділу 
медичної науки і практики.
     Кращою ілюстрацією до висловлених думок може 
бути хронологія пересаджень серця одного з 
найактивніших кардіохірургів не тільки США. але й 
світу, Дантона Кулі.
     28 квітня 1968 р., тобто через п'ять місяців 
після К.Бернарда, Дантон Кулі здійснює свою першу 
пересадку серця. Серце взяте у дівчини з 
вогнепальним пораненням голови. 5 травня 
проводиться друга пересадка, при цьому серце 
береться в 15-річного підлітка, який потрапив в 
автомобільну катастрофу. Ще через 2 дні виконується 
третя пересадка. Таким чином за 10 днів - три 
пересадки серця. Але ж це не якісь звичайні, добре 
вивчені клінічні операції, ні - це операції, до 
яких ще не існує чітких показань, не встановлені ні 
медичні, ні правові критерії для вилучення серця в 
потерпілих, це операції без знання особливостей 
післяопераційного періоду.
     Але трансплантації йдуть одна за одною. Серця 
пересаджуються особам середнього віку, молодим і 
навіть дітям, так само як і донорами стають не 
тільки особи молодого віку, але навіть підлітки і 
діти. Д.Кулі не бентежить той факт, що 25 серпня 
1968 р. внаслідок нестримної реакції відторгнення 
помирає п'ятирічна дівчинка, для якої було взяте 
серце в одинадцятирічного хлопчика; 26 серпня 1968 
р., він знову оперує, здійснюючи свою десяту 
трансплантацію серця за чотири місяці!
     В цей час вже порушуються перші судові процеси 
проти Д.Кулі, в зв'язку з протизаконним вилученням 
органів у живих донорів. Але ні судові справи, ні 
смерті прооперованих хворих, не чинять якого-небудь 
впливу на діяльність Д.Кулі та його бригади. Вони 
продовжують працювати в попередньому темпі й до 
кінця 1968 р. здійснюють ще п'ять трансплантацій, 
тобто 15 пересадок серця за 8 місяців. З них тільки 
три особи почували себе задовільно, шестеро 
загинули в найближчі дні після операції, а згодом і 
решта.
     Хочеться визначити, що штовхає людей йти на 
злочин, здійснюючи подвиг? Чого тут більше - 
прагнення до досягнення високих наукових цілей і 
бажання вписати нову сторінку в історію світової 
хірургії або тільки зафіксувати свій портрет на 
історичній полотнині хірургії?
     Що це - небезпечний епізод в практиці світової 
хірургії або закономірний процес при опануванні 
нових рубежів науки і практики та ламання сталих 
стереотипів? 
     Уважно знайомлячись з досить багатою 
літературною спадщиною й особистими висловленнями 
видатних хірургів, в тому числі й кардіохірургів 
світу, в їхньому напрямі думок та діях можна знайти 
безліч суперечностей. І якщо для одних властиве 
глибоке філософське осмислення соціальної оцінки 
своїх дій, як представників найдавнішої, і врівень 
з учителями найважливішої професії, усвідомлeння 
можливого морального впливу своїх дій на 
суспільство, то інша категорія представляє клан 
енергійних і талановитих розробників. Для них 
досягнення успіху цієї ж хвилини, здійснення, як 
правило, чужої, але цікавої та перспективної ідеї 
не стримується можливим негативним наслідком їхньої 
діяльності. Їх захоплює нова творча ідея, і вони 
вже не здатні оцінити її дію в перспективі.
     Енергія і зухвалість подібних особистостей 
можуть бути небезпечні тим, що їхній особистий 
успіх може потягти суспільство помилковим шляхом.
     Отже, трансплантологія досягла свого 
формального піка - проведена успішна заміна серця. 
Зруйновані й доламуються психологічний і правовий 
бар'єри про незаконність вилучення органів у живих 
людей, тому то органи, вилучені в трупів, або не 
відновлюють своєї діяльності - такі, як серце і 
печінка, або ж працюють погано. наприклад, нирки. 
     При вилученні нирки цей термін був скорочений 
до 60 хв. і навіть до 21 хв., а для отримання 
життєздатних серця і печінки їх необхідно брати при 
сповна задовільному кровообігу, тобто в живого!
     І як би не намагалися численні пропагандисти 
трансплантології, я дозволю собі висловити 
переконання, що ніхто і ніколи не змириться з тією 
думкою, що для лікування або порятунку життя однієї 
хворої людини необхідно ризикувати життям або 
навіть позбавляти життя іншої. 
     Чи не розумніше такий шлях лікування визнати 
не тільки маловиправданим, а й просто помилковим? 
Чи не доцільніше зусилля вчених і матеріальні 
засоби спрямувати на переконання суспільства в 
необхідності ведення способу життя, гідного людини 
розумної, тобто підмовитися від паління, алкоголю. 
переїдання, малорухомості та сексуальних 
надмірностей? Подбати про збереження навколишньої 
природи й оздоровлення власного середовища 
проживання? 
`
(N 66 - не должно быть)
`
N 67:
`
     Средства, расходуемые на развитие 
трансплантационной хирургии и связанные с ней 
научные исследования, никогда не увенчаются 
массовым оздоровлением, ни даже оздоровлением лиц, 
перенесших операцию пересадки органов. Эти люди 
продолжают жизнь в условиях новой, 
трансплантационной, болезни и обречены на 
пожизненный прием лекарственных средств, 
способствующих поддержанию толерантности к 
пересаженному им чужому органу.
     Сотни возникших трансплантационных центров уже 
выполняют тысячи пересадок различных органов, и чем 
шире разрастается трансплантационная хирургия, тем 
острее встает проблема донорства. 
     Как же пытаются решить проблему донорства 
сегодня? А решить хотят "необременительным способом 
поверх добра и зла". И коль скоро невозможно 
оживить и заставить работать органы, взя- тые от 
трупа, то нельзя ли найти оправдания для признания 
трупом живого? И такой выход был вскоре найден. 
Этому помогли успехи современной реанимации, науки 
о возвращении к жизни лиц, находившихся в состоянии 
клинической смерти, т. е. после остановки дыхания и 
кровообращения.
     Оказалось, что восстановить дыхание и 
сердцебиение можно даже спустя 20-30 мин. после их 
остановки, но возвратить к жизни кору головного 
мозга, после столь длительного отсутствия 
кровотока, нельзя.
     Высший отдел головного мозга гибнет через 5-6 
мин. после остановки кровообращения. Поэтому 
восстановление дыхания и кровообращения не всегда 
сопровождается восстановлением деятельности коры 
головного мозга и возвращением сознания. 
     Подобная картина может наблюдаться при тяжелой 
черепно-мозговой травме или у лиц с длительной 
мозговой комой, вызванной другими болезненными 
состояниями, особенно при запоздалых реанимационных 
мероприятиях.
     Так родилось, и за последние 30 лет вошло в 
медицинский обиход, понятие "смерть мозга". Вот в 
эту щель устремились трансплантологи, усиленно 
пытаясь заменить понятие смерти биологической 
понятием смерти социальной. 
     Пересмотр критериев смерти, еще до разрешения 
проблемы тканевой совместимости, стал одной из 
главных проблем современной трансплантологии. 
     Суть проблемы состоит не только в 
необходимости преодоления психологического и 
морально-этического барьеров при необходимости 
изъятия органов у живых людей, но и в сложности 
определения четких критериев, по которым можно было 
бы неопровержимо судить о смерти мозга. Необходимо 
внимательно проанализировать и строго оценить 
возможности нашей современной медицины и нашу 
способность безошибочно констатировать смерть мозга 
при различных патологических состояниях, особенно 
при черепно-мозговых травмах. Сейчас практически 
только молодые и здоровые люди с повреждениями 
мозга стали поставщиками органов, пригодных для 
пересадки их больным.
     Хочется особо подчеркнуть необходимую 
безошибочность, учитывая, что потенциальные доноры 
- это люди молодого возраста и до получения травмы, 
как правило, хорошего или отличного здоровья. 
     Современные реаниматологи, особенно те, кто 
сочувственно относятся к проблеме пересадки 
эрганов, важное значение придают мозговой коме и ее 
длительности при различных черепно-мозговых 
травмах. Они пытаются убедить, что длительная, 
более 24 ч., мозговая кома вместе с 
соответствующими показателями энцефалограмм (прямая 
линия или электрическое молчание мозга) являются 
достаточной основой для признания состояния 
декортикации и смерти мозга. 
     Судьбе было угодно распорядиться так, что в 
разгар первой трансплантационной эйфории, в 1969 
г., московские нейрохирурги выпустили книгу 
"Тяжелая черепно-мозговая травма". Вот что пишут 
авторы данной книги: "В последнее время благодаря 
успешному лечению больных с тяжелой 
черепно-мозговой травмой с нарушением жизненных 
функций появились работы о результатах лечения 
больных, находившихся длительное время в коматозном 
состоянии. Необходимо отметить, что пессимизм в 
отношении возможности восстановления психической 
функции и трудоспособности у этой категории больных 
малообоснован". Здесь же авторы приводят данные 
клиницистов разных стран, свидетельствующих о том, 
что у 2/3 всех больных, находившихся в 
бессознательном состоянии до 4 недель, 
восстановились умственные способности и полная 
трудоспособность. У больных, находившихся в 
бессознательном состоянии свыше 4 недель, остаются 
нарушения функции мозга, делающие их инвалидами, 
хотя наблюдаются и хорошие исходы. 
     Сами авторы книги наблюдали 32 больных на 
протяжении 1-4 лет после тяжелой черепно-мозговой 
травмы, сопровождавшейся нарушением витальных 
функций и коматозным состоянием. Из них только у 9 
человек, находившихся в коматозном состоянии больше 
4-х недель, наблюдались нарушения памяти, речи и 
двигательные нарушения, что привело к инвалидности. 
(Тяжелая черепно-мозговая травма (под ред. акад. 
А.И.Арутюнова и д.м.н. Н.Ф.Лейбсона). М., 1969. 
С.12).
     А вот что пишет американский профессор Ф.Мур в 
хорошо известной книге "История пересадки органов": 
"Лица, получившие травму головы во время авто 
мобильной катастрофы, со множеством небольших 
кровоизлияний по всему мозгу, могут поддер живаться 
в живых 2-3 месяца, необходимых для рассасывания 
кровоизлияний и выздоровления мозга. 
     Особую осторожность в вынесении заключения о 
необратимой смерти мозга необходимо соблюдать у 
молодых людей от 11 до 20 лет, у которых 
возможность восстановления функции мозга, даже 
после очень тяжелых черепно-мозговых травм, очень 
велика. В этих случаях опираться на 
изоэлектрическую линию энцефалографии не следует. 
Необходимо длительное поддерживание жизни и 
всестороннее исследование и наблюдение". 
`
N 68:
`
     Бурхливий наступ хірургів-трансплантоогів й 
повсюднe порушeння законів про констатацію смeрті 
розбурхало світову мeдичну громадськість. Цe 
пов'язано з тим, що нині хірурги-трансплантологи нe 
схильні використовувати органи, які були вийняті з 
трупів з сeрцeм, що зупинилося.
     Нeобхідно було тeрміново пeрeглянути критeрії 
смeрті. щоб довeсти законність взяття органів у 
людeй з сeрцeм, якe б'ється. Тим більшe, що 
пeрeсадка органів, особливо після пeрших успішних 
пeрeсадок сeрця, супроводжувалася широкою і 
галасливою рeкламою за допомогою всіх сучасних 
засобів масової інформації. Нe заглядаючи в 
майбуттнє, всі намагалися пeрeконати широкі кола 
обиватeлів у здійснeнні виходу людства на щe одну, 
нову "космічну" орбіту. Тому принeсeні пeрші жeртви 
цілком виправдані і нe заслуговують на тe, щоб на 
них загострювати увагу громадськості.
     Нeобхідно було пeрeконати вчeних, філософів, 
рeлігійних діячів у тому, що сучасна практична 
мeдицина і мeдична наука мають у своєму 
розпоряджeнні цілком рeальні критeрії, нeобхідні 
для доказу смeрті людини в тих ситуаціях, коли 
сeрцe її щe н'ється і вона щe, власнe кажучи, жива. 
Нeобхідно було замінити загальновідомe і звичнe 
поняття біологічної смeрті поняттям смeрті 
соціальної.
     Особливого значeння набуло [в ориг. - 
"особливe значeння придбало" - нелитературн. калька 
с рус. "особое значение приобрело" - исправляем] 
досліджeння eлeктричних потeнціалів мозку - 
eлeктроeнцeфалографії (EEГ). Цe лeгко здійснюванe 
досліджeння вжe давно стало традиційним у 
повсякдeнній нeврологічній практиці. 
Дeмонстративність й удавана вірогідність 
рeзультатів EEГ, при правильному виконанні запису і 
нeспішному аналізі, створили цьому мeтоду 
досліджeня функції головного мозку вeлику 
популярність. У сполучeнні з клінічними мeтодами 
досліджeнь в оцінці функціональної здатності мозку 
важливого [в ориг. - важливe - исправл.] значeння 
набуло так званe eлeктричнe мовчання мозку (EММ), 
якe фіксується на eнцeфалограмі у вигляді прямої 
лінії (ізолінії).
     Досліджeння EEГ під час обліку тимчасових 
вимог ["во время учёта врЕменных условий" - ???] 
трансплантологи розглядають як найбільш надійний, 
алe нe абсолютний мeтод доказу нeзворотного 
ушкоджeння мозку.
     Числeнні клінічні спостeрeжeння дозволяють 
ствeрджувати, що ні наявність, ні відсутність 
eлeктричної активності мозку, яка фіксується за 
допомогою EEГ, нe дозволяють визнати його 
пeрeконливим критeрієм для суджeння, живий мозок чи 
загинув.
     Процeс визначeння смeрті мозку значно 
ускладнюється тим, що для цього, особливо при 
важких чeрeпно-мозкових травмах, потрібно іноді 2-3 
дні, протягом яких, природно, повинні здійснюватися 
інтeнсивні протишокові і рeанімаційні заходи. А 
eлeктричнe мовчання мозку повиннe спостeрігатись нe 
мeнш як 24 години. Тільки такий тeрмін 
ізоeлeктричної EEГ у сполучeнні з відповідними 
клінічними ознаками визнається зараз пeрeконливим 
для констатації смeрті мозку.
     Так наша лікарська діяльність, віками овіяна 
славою шляхeтності, людинолюбства і альтруїзму, 
пeрeтворюється в злочинну. В усіх дeржавних 
законодавствах дотeпeр нeнадання мeдичної допомоги 
або нeдостатня допомога визнаються злочинними і 
кримінально карними.
     Ось приклад, який продeмонструє два крайніх 
полюси відношeння до життя й до своїх профeсійних 
обов'язків, нeхай читач їх сам оцінить.
     У хворого І., 41 року, опeрованого з приводу 
нeдостатньості аортального клапану, яка розвинулася 
на тлі сeптичного eндокардиту, у зв'язку зі значним 
потоншeнням стінки висхідної аорти, виникли 
труднощі під час вшиття кулястого протeзу. Чeрeз 4 
год. після опeрації виникла важка кровотeча 
внаслідок прорізання швів, яка була зупинeна 
повторною опeрацією. Після цієї опeрації 
розвинулася важка мозкова кома і гостра сeрцeва 
нeдостатність. Артeріальний тиск вдавалося 
підтримувати протягом двох діб на рівні 80-85/50 
мм. рт. стб. тільки за рахунок постійного ввeдeння 
вeликих доз допаміну, норадрeналіну й прeднізолону. 
Свідомість відновилася тільки чeрeз 6 діб після 
опeрації.
     У післяопeраційному пeріоді проводилася 
комплeксна тeрапія, спрямована на боротьбу з 
набряком мозку, гострою нирковою, пeчінковою та 
сeрцeвою нeдостатністю; з порушeннями 
водно-eлeктролітного й білкового балансів. Стан 
хворого поступово поліпшувався і на 42-й дeнь після 
опeрації хворий був виписаний для подальшого 
амбулаторного лікування і спостeрeжeння. При 
контрольному обстeжeнні чeрeз 5 місяців 
констатовано задовільний стан хворого.
     Спробуємо проаналізувати пeрші кроки на шляху 
до цієї помилки. Подивимося, як вирішував питання 
той, якому аплодував світ - Крістіан Бeрнард.
     З цією мeтою найкращe звeрнутися до існуючих 
офіційних докумeнтів, і навeсти уривки з 
прeс-конфeрeнції К.Бeрнарда для французьких 
журналістів у Парижі.
     От однe з питань, заданe рeпортeром мeдичної 
хроніки агeнства "Франс-Прeс": "Я дужe здивувався, 
прочитавши в звіті про пeршу опeрацію наступні 
рядки: "В 1.30 почалася опeрація рeципієнта; у 2.20 
перeрванe штучнe дихання донора". Отжe, опeрацію 
рeципієнтра почато задовго до смeрті донора?"
     "Цілком правильно", - відповів професор 
Бернард. - "Я вважаю вкрай важливим, щоб сeрцe 
донора нe було занадто довго поябавлeнe кисню. 
Можно, зрозуміло, якийсьй час збeрігати його 
пeрфузіями. Ми почали опeрувати нашого пацієнта 
набагато ранішe, ніж з'явилася впeвнeність у тому, 
що вдасться пeрeсадити сeрцe. Ми розраховували, що, 
якщо в нас нe будe сeрця для пeрeсадки, ми так чи 
інакшe зможeмо провeсти другу, паліативну опeрацію, 
наприклад, видалити фіброзну частину сeрцeвого 
м'яза".
`
N 69:
`
     Вновь обдумывая реальность такого решения уже 
с позиций сегодняшнего дня, мы приходим к выводу, 
что подобную операцию нам все равно не удалось бы 
произвести, так как разрушенная часть мышцы 
оказалась слишком обширной. Но мы были готовы, 
вскрыв грудную клетку Вашканского, ждать, если 
понадобится, час или больше". 
     Этого не понадобилось, потому что искусственное 
дыхание у донора было приостановлено, и тем самым 
создалось положение, соответствующее одному из 
признаваемых Бернардом критериев смерти. Несколько 
минут спустя оно неизбежно должно было повлечь за 
собой остановку сердца, то есть появление второго 
критерия.
     Проанализируем внимательно еще раз 
представленные здесь данные.
     Первое, что вместо осуществления всесторонних 
реанимационных мероприятий крайне тяжелой больной с 
множественными травмами Д.Дарваль была уготовлена 
судьба донора, так как его уже искали вторую 
неделю. Вашканский ждал. Первый донор - мужчина, 
метис, неделю назад был забракован в связи с 
повреждением сердца, и сейчас Д.Дарваль была уже 
вторым кандидатом.
     Второе: операция вскрытия грудной клетки 
Вашканскому была начата на 50 мин. раньше, чем 
остановилось сердце донора. Но это не бьша ни 
ошибка, ни игра случая, а твердый расчет для того, 
чтобы взять сердце в наилучшем состоянии, с 
наименьшим, периодом гипоксии. Трудно поверить в 
то, что хирург, вскрывший грудную клетку у тяжелого 
больного, будет часами ждать, пока донор умрет. 
Донор заранее обречен на смерть если и не тяжестью 
собственных повреждений, в том числе и мозга, то 
хотя бы тем, что волею судьбы он стал объектом, 
содержащим необходимый орган для больного в 
соседней операционной. И как только у Вашканского 
все было подготовлено, отключили искусственное 
дыхание у Д.Дарваль, ее сердце остановилось и тут 
же было извлечено для пересадки в грудную клетку 
Вашканского.
     Можно поверить, что значительная доля сомнений 
у проф. Бернарда в конечном успехе была, но решение 
взять сердце и пересадить его другому человеку было 
твердым и бесповоротным и при этом главные заботы 
были о достижении успеха, и только где-то там 
далеко на заднем плане маячили остальные проблемы. 
И здесь очень четко реализовался принцип: 
"победителей не судят". Несмотря на явные 
морально-деонтологические, юридические и 
социально-этические нарушения, победитель был 
оправдан. Это имело очень важные послед- ствия для 
развития всей трансплантологии, и особенно проблемы 
донорства.
     С этой целью полезно проанализировать вторую 
пересадку сердца, которую осуществил профессор 
Бернард зубному врачу Блайбергу. Несмотря на смерть 
Вашканского, К.Бернард совершал триумфальную 
поездку по Соединенным Штатам, когда ему сообщили, 
что его второй пациент, давший согласие на операцию 
и ожидающий пересада сердца, нуждается в срочной 
операции. Он поспешил в Кейптаун. Приведу длинную 
цитату из книги "Одно сердце, две жизни", т.к. 
авторам удалось очень четко и последовательно 
зафиксировать ход событий, удачно оставив свое 
мнение "за кадром". Итак, пациент согласен на 
пересадку сердца, даже если это сердце метиса. 
К.Бернард срочно возвратился в Кейптаун. Осталось 
только найти донора.
     И тут счастье вторично улыбнулось профессору 
Бернарду. Сердце для замены ему дал Клайв Хаупт, 
молодой двадцатичетырехлетний метис. "Хаупт, 
старший сын в семье, где было тринадцать детей, 
работал ткачом. Три месяца назад он женился и 
проводил день 1 января с молодой женой Дороти в 
порту Фиш-Хук. Внезапно ему стало плохо. Доподлинно 
неизвестно, стал ли он жертвой солнечного удара, 
или произошел разрыв сосудов мозга. Его отвезли 
сначала в больницу Фоле-Бэй, потом в Винберг (ту 
самую, где раньше лежал Блайберг). После осмотра 
врачи объявили, что он безнадежен (при неизвестном 
диагнозе. - Г.И.). Вечером его перевели в 
Гроте-Схюр. Там его осмотрел профессор Бернард. Он 
подтвердил диагноз (какой? - Г.И.) своих коллег: 
"Хаупт умрет с минуты на минуту".
     Тогда у Блайберга спросили, не возражает ли он 
против пересадки ему сердца "цветного", как принято 
называть метисов в Южной Африке. Блайберг 
по-прежнему соглашался на операцию... И вот 
начинается ожидание... ожидание смерти Клайва 
Хаупта (! - Г.И.). Она наступила утром. При 
последнем вздохе присутствовала молодая жена. Можно 
начинать операцию".
     Вот так описывают французские журналисты "по 
горячим следам", в 1969 г., вторую операцию, 
операцию пересадки сердца, выполненную теперь уже 
всемирно известным профессором Кристианом 
Бернардом.
     И тот факт, что не искушённая в вопросах 
медицины молодая жена Клайва Хаупта присутствовала 
при его последнем вздохе, не может заслонить 
грубейших нарушений медицинского и нравственного 
характера. 
     Прежде всего диагноз заболевания, вследствие 
которого наступило бессознательное состояние у 
К.Хаупта, остается неясным. О нем не указывается 
как до операции, кроме догадки о солнечном ударе 
или разрыве мозговых сосудов, так и после взятия у 
К.Хаупта сердца. Вскрытие черепа и исследование 
мозга не производилось. Нет указаний и на 
проведение интенсивной терапии. Не произволилось и 
искусственное дыхание, что подтверждается 
"присутствием жены больного при последнем дыхании". 
     Было "ожидание... ожидание смерти Клайва 
Хаупта", но не борьбы за его жизнь. Парадоксально, 
но факт - врачам необходима была смерть, так как 
нужно было хорошее здоровое сердце для Ф.Блайберга. 
Необходимо было повторить и закрепить 
первоначальный успех, убедиться самому и убедить 
мир в реальной возможности пересадки сердца. К 
сожалению, этот успех был достигнут.
     Сожалеть о подтвержденном успехе следует 
потому, что он вызвал к жизни ряд неоправданных 
надежд, чувств и действий, недостойных человека 
разумного. 
`
N 70:
`
     Как только была убедительно доказана 
возможность замены больных органов здоровыми, 
взятыми от здоровых людей (почки уже давно 
продаются), встала проблема донорства. Получение 
органов от живых доноров стало важнейшей и пока не 
нашедшей приемлемого решения проблемой. Никто не 
может с твердостью заявить, что сегодня 
практическая медицина располагает убедительными 
критериями определения смерти мозга, в частности, 
при тяжелой черепно-мозговой травме, жертвы которой 
являются наиболее частыми поставщиками живых 
органов. 
     Выше мы убедились, что существующие критерии 
определения социальной смерти, а точнее, смерти 
мозга, ненадёжны. Выполнение соответствующих 
исследований требует больших материальных затрат и 
времени, которое может быть упущено для взятия 
органов оптимальной кондиции. Прогрессивно 
сокращающееся время от момента получения травмы до 
изъятия органов у пострадавших, находящихся в 
коматозном состоянии, за исключением случаев, когда 
можно увидеть разрушение мозга, таит опасность 
ошибочных заключений с неисправимыми последствиями. 
     Отсюда вытекают юридические и 
морально-этические проблемы. 
     Так, ещё в 1965 г. известный английский учёный 
Кэлн заявил на Сайбском симпозиуме: "Хотя критерии 
(смерти мозга), выдвинутые д-ром Александером, 
убедительны с медицинской точки зрения, согласно 
традиционным определениям смерти, он по сути дела 
изымает почки у живых доноров. По моему убеждению, 
если сердце пациента бьётся, его нельзя считать 
трупом. Любое изменение в диагностике смерти с 
целью облегчить пересадку навлечет дурную славу как 
на всю область, так и на нашу профессию в целом". 
     Сейчас можно сказать, что предсказания Кэлна 
не оправдались. Мощные средства массовой информации 
способны сформировать и заставить общество принять 
даже явно неприемлемые для него взгляды и решения, 
предупредить возможность негативизма к пересадкам 
органов.
     Более того, активисты-трансплантологи стали 
искать новые, более "прогрессивные" пути 
организации заготовки органов. Вот некоторые 
данные, взятые из обзорной информации 
"Организационные и биологические проблемы 
функционирования банка органов", опубликованной 
В.И.Кирпатовским и С.В.Фроловым в 1989г. 
     После 1978-1979 гг. в разных странах начали 
создавать самостоятельные службы по заготовке 
органов. В странах Европы все эти службы объединены 
в Агенство по заготовке органов в мас штабах страны 
и участвуют в международном обмене трансплантатами 
в системе Евротрансплантата. 
     В США организована целая сеть таких агентств, 
которые объединены в две большие организации SEOPF 
и UCLA и координируются национальной службой обмена 
органами. 
     Система по заготовке органов в США объединяет 
27 агентств, обслуживающих 80% всех 
трансплантационных центров в 42 штатах. 
     Врач-координатор по вопросам пересадки органов 
- это уже отдельная оплачиваемая должность, и он 
обязан оправдывать свой заработок достаточным 
количеством заготавливаемых органов 
соответствующего качества. 
     Заметим сразу же, что оплата его деятельности 
зависит от количества и качества изъятых органов, 
но не зависит от числа лиц, погибших вследствие 
изъятия у них органов, в связи с вероятными 
ошибками в оценке состояния и методов, и времени 
лечения потенциальных доноров. Проверить 
правильность определения "смерти мозга" после 
изъятия органов и фактической смерти донора 
практически невозможно. И не случайно с введением 
координаторов стало стремительно расти количество 
заготавливаемых органов в США, ФРГ, Франции. Так, в 
ФРГ за 5 лет число ежегодно заготавливаемых 
почечных трансплантатов увеличилось с 16 до 123, 
т.е. в 8 раз.
     Во Франции для повышения эффективности работы 
службы по заготовке органов при двух 
трансплантационных центрах (Париж и Лион) 
организовано специальное отделение "мозговой 
смерти", на 1-2 койки, куда госпитализируют 
потенциальных доноров с необратимыми поражениями 
мозга. Работа этих отделений позволила увеличить 
количество заготовленных трансплантантов за счет 
появившейся заинтересованности периферических 
клиник в выявлении потенциальных доноров и переводе 
их в указанное специализированное отделение. 
     Однако потребность, спрос на органы явно не 
удовлетворяется. В связи с совершенствованием 
техники пересадки и успехами в индивидуальном 
подборе доноров, появлением эффективных 
иммунодепрессивных препаратов, увеличением 
количества трансплантационных центров, потребность 
в органах быстро растет. Разработана и получает 
распространение техника забора многих органов от 
одного донора.
     Появились работы, утверждающие, что 
одновременное изъятие многих органов способствует 
лучшему их приживлению и последующей функции, чем 
органы, взятые изолированно. Правда, не совсем 
ясно, чем объяснить это явление.
     Таким образом осуществляется непрерывное 
давление на заготовителей органов, изыскиваются 
способы и средства, с помощью которых изъятые живые 
органы могли бы лучше сохраняться в период от 
изъятия их из организма донора и до момента 
пересадки и включения в общую функциональную 
систему организма реципиента. Но одновременно с 
возрастающими активностью и давлением 
хирургов-трансплантологов возрастает сопротивление 
врачей-реаниматологов и медицинских сестер.
     Даже констатация смерти мозга, что может 
служить оправданием прекращения мероприятий по 
поддержанию жизни, по мнению ряда врачей, является 
нарушением клятвы Гиппократа.
     В ряде западных стран сделана попытка получить 
согласие всех водителей автомобилей на изъятие у 
них органов в случаях получения тяжёлых повреждений 
черепа и мозга при возможных автомобильных 
катастрофах. А это значит, что в указанных 
ситуациях значительно облегчается задача 
заготовителей органов и практически исчезает 
зависимость принятия решения об изъятии органов от 
родственников и близких. Такая бумажка, 
обнаруженная в кармане пострадавшего, может 
способствовать "облегченному" подходу к определению 
смерти мозга. Это особенно опасно, так как, по 
мнению Ф.Мура, известнейшего трансплантолога США, 
"желание живых доноров, разумеется, является 
решающим во всех случаях".
`
(N 71 - не должно быть)
`
(N 72 - пропущено: был куплен вариант на укр. яз. - 
там оказ. перевод того, что в N 70 на рус. яз.)
`
N 73:
`
     Опасность ошибок и злоупотреблений была 
замечена учеными в самом начале эры пересадок 
органов и особенно остро осозналась после первых 
пересадок сердца. Поэтому было решено отделить 
врачей, заготавливающих, берущих органы, от тех, у 
кого находятся на очереди пациенты, ждущие этих 
органов, и которые осуществляют непосредственно 
пересадку.
     Таким образом осуществляется "независимость" 
заготовителей органов от трансплантологов. Но 
потребность в органах так быстро нарастала, что для 
этого были созданы специальные службы, которые, 
будучи независимыми от хирургов-трансплантологов, 
стали зависимыми от собственных заработков, Работа 
заготовитеяей оплачивается в зависимости от 
количества и качества заготавливаемых органов. А 
это прямой путь к браконьерству. Надо быть слишком 
наивным идеалистом, чтобы поверить в то, что 
заготовители органов, зная о больших гонорарах 
хирургов-трансплантологов, упустят свой шанс! 
     Беда в том, что сегодняшняя медицина, особенно 
в США, все больше становится отраслью коммерческой 
деятельности. 
     Стремление к неограниченному богатству, культ 
доллара захлеснули мир, который уже заплатил 
огромную цену за этот культ. Уничтожается 
окружающая природа, в которой исконно жил человек, 
и в перспективе на нашей планете может возникнуть 
лунный ландшафт.
     Очень важные для врача качества, преобладавшие 
на территории бывшего СССР, сейчас особенно 
интенсивно разрушаются с помощью телевидения, 
прессы, радио и даже "Медицинской газетой". В 
течение последних 4-5 лет особенно пропагандируется 
дух стяжательства и зажиточности, легко проникающий 
в умы и души людей в связи с многолетней бедностью 
и в настоящее время успешно реализуемым обнищанием 
всего народа и медицинских работников в том числе. 
     Пересадка органов и тканей, большинство 
которых должны быть изъяты у живого человека, но с 
умершим (?) мозгом, т.е. у социально умершего, но 
биологически существующего, диктуется мотивами 
сиюминутного успеха. Как это может отразиться на 
сознании самих трансплантологов и общества в целом 
- серьезных забот сами трансплантологи не 
проявляют. Хотя периодически на различных форумах 
социальные и морально-этические проблемы этой 
новой, сложной и очень агрессивной отрасли 
современной медицины обсуждаются.
     К сожалению, они, как правило, тонут в 
славословии достижений современной 
трансплантологии. 
     И за состоявшимся в Москве в начале 1991 г. 
"круглым столом", посвященным морально-этическим и 
правовым проблемам трансплантации, все выступавшие 
высказывали различные мысли, говорили о том, как 
преломляются право, этика, мораль в общественном 
мнении. Идут призывы к тому, что "законодательство 
не должно быть тормозом прогресса, оно должно 
помогать ему, чтобы не возникало коллизий типа: 
В.Демихов начинал пересадки, К.Бернард у него 
учился, а мы в результате отстали на 20 лет. 
Приводился опыт Испании, где в храмах и на улицах 
распространяются лозунги: "Не забирайте органы на 
небо. Небу, Богу нужна душа, а органы нужны здесь". 
Захваченные первоначальным успехом пересадки 
органов, ряд ученых пекутся только о том, как лучше 
способствовать развитию и распространению 
трансплантологии, склонив на свою сторону даже 
религиозных деятелей. Договорились до таких 
утверждений, что сам Господь Бог был первым 
трансплантологом. сотворив Еву из ребра Адама!
     Лауреат Нобелевской премии В.Форсманн, 
разработавший и впервые в мире испытавший на себе 
метод ангиокардиографии, с возмущением описал 
операцию пересадки сердца, выполненную К.Бернардом: 
"Разве не чудовищна картина, которую мы сейчас 
наблюдаем? В одной операционной врачи в напряжении 
склоняются над больным, настолько тяжелым, что его 
сердце и легкие подключены к аппарату 
"искусственное сердце-легкие". А в это же самое 
время в соседней операционной в таком же напряжении 
пребывает другая группа врачей. Все склоняются над 
молодым пациентом, который из последних сил 
пытается победить смерть. Но медики отнюдь не 
стремятся ему помочь: они ждут только одного - 
когда же, наконец, можно будет вскрыть его 
беззащитное тело и вынуть сердце, которое должно 
спасти кого-то другого". При таком развитии событий 
В.Форсман считает, что в тюрьмах осужденных на 
смерть станут использовать как доноров, а врачи 
будут "заменять" палачей. Он сказал: "Прогресс - 
явление неминуемое. Но платить за него ценой утраты 
моральных критериев - не слишком ли это дорого?" 
     Во время распространившегося опьянения первыми 
успехами пересадок сердца в Южной Америке произошло 
событие, которое вызвало большое возмущение 
общественности, но самое главное - это событие 
продемонстрировало те душевно-психологические 
вывихи, которые могут сопутствовать пересадке 
органов. "Молодой ковбой, почувствовав боли в 
сердце, поехал на лошади за много километров в 
кардиологическую клинику одного из госпиталей. На 
поляне перед госпиталем врач, подойдя к ожидавшим 
здесь крестьянам, спросил у ковбоя,что с ним, и 
затем отвел в госпиталь. Там ему предложили 
операцию. Зачем и какую - молодой человек не знал, 
да ему, видимо, и не пришло в голову спросить об 
этом врачей. Операцию сделали. На следующий день, 
лежа в палате, он услышал сенсационный рассказ 
журналистов о первой в стране пересадке сердца. 
"Кто же этот человек?" - спросил ковбой. "Вы", - 
ответили ему.
     Через девять дней юноша умер. Возмущенная 
общественность вынудила привлечь врачей к судебной 
ответственности. Не менее сенсационным следует 
признать "Процесс о сердце", опубликованный в 
журнале "Штерн" (ФРГ). Во время драки 32-летний 
сварщик из Хьюстона (штат Техас) получил сотрясение 
мозга и был госпитализирован. Однако уже через 
шесть дней его выписали из больницы. Не прошло и 
недели, как у него вновь начались головные боли. С 
диагнозом кровоизлияние в мозг пострадавший Клеренс 
Никс доставлен в больницу Сэйнт-Лук, где уже давно 
искали донора для находившегося при смерти Джона 
Стакуиша. Этим донором и стал Никс, жизнь которого 
поддерживалась с помощью искусственного дыхания. 
Когда Никса сочли умершим, знаменитый хирург Кули, 
о котором упоминалось раньше и для которого это 
была уже 18-я операция пересадки сердца, выполнил 
операцию. Но через семь дней Стакуиш умер.
     Возникла беспрецедентная ситуация: прокуратура 
обвиняет в убийстве двух парней, участвовавших в 
драке, а защитники считают убийцами врачей, 
изъявших у Никса сердце для пересадки другому 
человеку. Адвокаты сомневаются в правильности 
определения смерти у Никса в связи с тем, что она 
была установлена врачами из группы профессора Кули. 
`
N 74:
`
     Печальные примеры из хирургической практики 
наводят на очень грустные размышления. Они 
свидетельствуют о том, что личная выгода, а еще 
более желание прославиться, быть в первых рядах 
"прогресса", могут повести не только к ошибкам 
невольным, но и вполне осознанным прегрешениям. 
     И хотя пересадка органов не делает людей 
здоровыми, а только заменяет существующий 
смертельный недуг другим недугом, который чуть 
позже закончится смертью, пропаганда трансплантаций 
столь мощна, что за короткий промежуток времени 
общественность поверила в нее. 
     Достаточно взглянуть на опубликованную в 
"Медицинской газете" фотографию улыбающихся и 
кажущихся счастливыми молодых американцев, чтобы 
появилась вера не только у обывателя, но и у вполне 
грамотного врача в то, что пересадка органов есть 
благо. А ведь этой молодой женщине Синди Мартин 
одновременно были заменены сердце, почки и печень. 
И хотя мы не знаем характера патологии, в связи с 
которой выполнена столь обширная и уникальная 
операция, можно заранее сказать, что последующая 
жизнь ее не будет долгой и хоть в малой степени 
удовлетворительной. Это будет непрерывное и 
интенсивное лечение в течение всего периода ее 
жизни.
     В книге "Легенда длиною в 595 дней" цену 
рекламных улыбок хорошо описала жена Филиппа 
Блайберга, первого "долгожителя" с пересаженным 
сердцем. "Все время мой муж вел мучительную двойную 
жизнь, - рассказывает Эйлин Блайберг. - Он 
сознательно обманывал мир. Это была месть за 
страдания".
     На людях он выглядел бодрым, плавал, играл в 
регби, пил с журналистами, посещал ночные клубы. Но 
каждый такой рекламный жест стоил ему невероятного 
напряжения и многих последующих недель агонии в 
постели. После знаменитого матча в регби в мае 1968 
г. он пролежал в больнице почти четыре месяца. 
Блайберг был вынужден поглощать огромное количество 
лекарств: от 32 до 100 таблеток ежедневно, что не 
могло оставаться бесследным для его организма и что 
подтвердилось на вскрытии после его смерти. 
Обнаружены тяжелейшие явления атеросклероза 
сосудов, в том числе и сосудов сердца, поражение 
мышц и костей.
     "Мой муж охотно раздавал платные интервью и 
старательно улыбался в объективы фоторепортеров, 
потому что предчувствовал близкую смерть и хотел, 
пока не поздно, обеспечить свою семью", - говорит 
Эйлин Блайберг.
     Филипп Блайберг успел написать книгу о своем 
возрождении к жизни. Рассказывал о себе как об 
абсолютно здоровом человеке. И стал легендарным еще 
при жизни. "Легенда о Блайберге была одной из самых 
радостных сказок XX века" (А.Ефремов, "Легенда 
длиною в 595 дней..."). 
     А вот еще одна фотография шести мужчин с 
ослепительными улыбками счастья, помещенная в книге 
А.Дорозинского и К Б.Блюзна "Одно сердце, две 
жизни", которым Д.Кули пересадил сердца и которые 
все погибли в течение первого года после операции. 
     Возникает естественный вопрос: для каких целей 
осуществляется эта реклама? Что достигается с ее 
помощью? Ведь никто лучше Д.Кули не знает цены этим 
улыбкам, и никто лучше него не знает, сколько греха 
на душу он принял, выполняя пересадки сердца 
больным и отбирая сердца у здоровых! 
     Коммерциализация медицины вообще и донорства 
по заготовке органов в частности неизбежно ведет к 
падению нравственных начал, а в финале к деграда 
ции общества и преступлениям. Идет стремительное 
снижение моральных ценностей: уважения к личности, 
в том числе и ценности самой человеческой жизни, 
ради которой осуществляется пересадка органов. 
     Так, за рубежом некоторыми авторами 
предлагается проект законодательства о заборе 
органов у всех, способных стать донорами, исходя из 
того, что тело умершего рассматривается как часть 
социальной собственности! Вот вам и частная 
собственность! Следовательно, если вы безработный, 
бездомный, больной - вы не соци- альная 
собственность и никому не нужны, но если вас сбила 
машина или побили хулиганы, грабители и пр., и 
органы вашего тела могут быть использованы и 
принести прибыль специальным корпорациям, вы 
становитесь социальной собственностью.
     Во многих странах приобретает популярность 
купля-продажа органов. Идет активная торговля 
почками, которая приносит большие прибыли ее 
организаторам. В частности, в Токио почка стоит 
40-50 тыс. долларов, в то время как в Бомбее или 
Мадрасе всего 1500. 
     Самая дорогая цена за глаз - 40 тыс. долларов, 
хотя неизвестны попытки пересадок глаза.
`
     Можно смириться со взятием почки у 
родственников, близких знакомых, при этом 
инвалидизация доноров не очень наглядна, она скрыта 
от окружающих, ее может не замечать и сам донор. 
Хотя клинические наблюдения урологов 
свидетельствуют о том, что после удаления одной 
почки может развиться прогрессирующая гипертония, 
протеинурия, снижение резервных воз можностей 
кровотока оставшейся почки и др. Но как можно пойти 
на удаление здорового глаза?! 
     Корреспонденту "Коммерсанта" от лиц, близких к 
хабаровскому моргу, удалось выяснить, что 
дальневосточные танатологи собирались для обсужде 
ния рынков (в том числе иностранных) сбыта изъятых 
органов. Инициатором встречи стало частное 
предприятие "ВКВ". ("Коммерсант", 1991, N 40, 30 
сент. - 6 окт.).
     "ВКВ" зарегистрировано при морге Хабаровского 
бюро 
медицинской экспертизы. Владельцы "ВКВ" - научные 
сотрудники Хабаровского медицинского института и 
руководитель морга.
     Уставная деятельность - ритуальные услуги (прием 
трупов у населения, сохранение, омывание, макияж, 
укладка в гроб с сохранением православных обычаев) 
и продажа трупных трансплантатов.
     Таким образом гуманность и степень 
образованности общества не всегда взаимозависимые, 
последовательно развивающиеся процессы.
`
* * *
`
     В настоящее время стало опасным не незнание, а 
злоупотребление знанием. Первой попала под удар 
самая перспективная отрасль современной медицины - 
реанимация или наука оживления.
     Мы должны задуматься над все возрастающей 
агрессивностью человеческой популяции. Нельзя 
допустить любование даже значительным техническим 
или чисто научным достижением, если оно несет в 
себе потенциальную возможность потери 
нравственности.
`