Речь пойдёт о человеке, который сделал то, чего не захотел, не посмел
или не смог сделать Симон Петлюра. Православный священник и доктор
права Владимир Степанович Клодницкий почти полвека прожил в Америке
и закончил дни свои в небольшом пенсильванском городке Нортхемптон,
где и похоронен на кладбище при церкви. Это случилось летом 1973 года.
Много лет он служил в православных приходах штата Нью-Джерси и только
под конец жизни перебрался а Пенсильванию. Ростом под два метра, он
был крепок и в восемьдесят лет. Для коллег и паствы явилось полной
неожиданностью награждение протопресвитера Клодницкого почётным дипломом
"Факел Свободы" еврейской Антидиффамационной Лиги Бней-Брит в 1962
году. Что же произошло за сорок лет до того, как, по знакомому нам
выражению, "награда нашла героя"?
13 августа 1919 года двадцативосьмилетний майор Украинской Галицкой
армии с батальоном пехоты и двумя пушками подошёл к городу Хмельник,
когда там назревал погром. Владимир Клодницкий служил в западно-украинской
армии, которая совсем недавно соединилась с восточной, собственно
петлюровской, для общего похода на занятый большевиками Киев. Время
было самое погромное, причём галичане свирепствовали куда меньше,
чем "восточники", с февраля вошедшие во вкус. Как и многие другие
"западники", Клодницкий во время мировой войны служил в австро-венгерской
армии, где дисциплина была покрепче и антисемитизм не особенно популярен.
Успел красавец майор закончить юридический факультет Львовского университета.
Надо думать, его необычное поведение во многом было определено этими
обстоятельствами. Но и не только ими.
Хмельниковская эпопея началась с полной неожиданости: майора с его
войском не захотела пускать в город еврейская самооброна. Вооружена
она была кое-как, но насчитывала порядка тысячи человек и настроена
решительно. Майору всё же удалось убедить евреев в своих добрых намерениях
и войти в город без боя. Став во главе гарнизона, он приказал самообороне
разоружиться, приняв на себя всю ответственность за судьбу населения,
подавляющую часть которого в этом торгово-промышленном городе составляли
евреи: община насчитывала 15 тысяч человек. Требование майора, несмотря
на данные им обещания, повергло евреев в ужас: кровавый погром казался
неминуемым. Он буквально висел над головой. Были веские причины ожидать
его с часу на час.
***
Дело в том, что по несомненной вине местного зерноторговца Абрахама
Соколянского сгорело подгородное село Кириловка. Еврей сжёг украинское
село! И, когда? - Летом 19-го года! Такое ощущение, что хмельниковские
события рождены фантазией великого Шекспира.
Осенью 1918 года красивый украинский парень из уже названного села
смертельно влюбился в единственную дочь богатого торговца Соколянского.
Почти год их роман сохранялся в тайне, однако потом состоялось дерзкое
"умыкание", причем, некоторое время родители девушки (во всяком случае
отец) были в отчаянии, не зная, куда девалась дочь. Предполагалось
самое страшное. Когда же стало известно, что никакого похищения не
было, что беглянка переменила веру и стала законной женой влюбленного
хлопца, отец проклял вероотступницу. Мать была менее стойкой и начала
тайком встречаться с дочерью и её мужем. Это бы ещё полбеды, но однажды,
когда Абрахам уехал по делам из города, молодые в сумерках пробрались
в дом Соколянских и ушли не с пустыми руками: мать дала им денег,
кое-какие драгоценности, пуховую перину и, что самое главное, двух
коров впридачу. Не быть же дочери Соколянского бесприданницей!
Гневу отца, когда он обнаружил пропажу, не было границ. Поначалу насмерть
перпуганная жена скрыла своё соучастие, и богатый торговец, не только
обесчещенный, но и ограбленный, кинулся в Кириловку требовать возврата
если не дочери, то хотя бы коров и драгоценностей. Село находилось
рядом, и такие визиты повторялись несколько раз, но это лишь вызывало
насмешки. Тут и случилось непоправимое: обезумевший от стыда и ярости
отец однажды ночью поджёг хату, где теперь жила его единственная красавица-
дочь. По другой версии, подожжён был сарай. Внезапно поднявшийся ветер
разнёс искры - и заполыхало всё село. Горящие сёла в те годы были
привычным элементом пейзажа, но чтобы так ... Насколько мне известно,
обошлось без жертв, однако многие дома сгорели дотла.
Это невероятное, не имевшее аналогов событие настолько оглушило крестьян
и православных горожан, что они попросту растерялись и замешкались
с погромом, хотя повсюду расползлись слухи, будто в поджоге повинны
многие евреи, а не один Соколянский. Тогда была приведена в боевую
готовность самооборона, на которую и наткнулся майор Клодницкий, подойдя
к городу. Последовали переговоры и разоружение в ответ на твёрдое
слово офицера не допускать бесчинств и самоуправства. Надо полагать,
что нацеленные на город пушки тоже были веским аргументом. Через несколько
дней майор сумел доказать, что слов на ветер не бросает.
В базарный день тысячи крестьян, с ружьями, саблями, револьверами
и даже пулемётами на возах и тачанках, заполонили город. Любой опрометчивый
шаг неизбежно мог обернуться погромом. Не теряя ни минуты, Владимир
Клодницкий, предварительно расставив в ключевых точках солдат своего
батальона, жандармов и пушки, поднялся на балкон Городской управы
и обратился к зловеще насторожившейся огромной толпе с речью, достойной
быть хотя бы частично воспроизведенной.(8
"- Братья! Кто из вас строил свой дом?"
Толпа замерла от неожиданности, а когда майор повторил свой вопрос,
со всех сторон донеслось: "Я, я строил! Авжеж! (укр. - конечно)".
Тогда офицер продолжал: "Когда вы закладывали новую хату, вы трижды
крестились, читали "Отче наш", кропили вашу работу святой водой и
просили Господа помочь вам в ваших трудах.
Наша великая порабощенная Украина призвала меня и моих людей помочь
вам построить ваш дом, вашу державу на счастье всем жителям Украины.
Вы призвали нас на помощь, но сами думаете окропить фундамент нашей
державы еврейской кровью. Это грешное дело, братья, и такого не будет!
Вы видите пушки, нацеленные на город? - Они в любой момент могут
уничтожить вас и меня вместе с вами. В стране, которую мы начали строить,
должен быть закон и порядок."
Майор пообещал разобраться в кириловском деле и сурово покарать виновного
или виновных. Затем он велел крестьянам мирно вернуться в свои дома.
И ему подчинились!
На следующий день к начальнику гарнизона явилась делегация евреев
и попыталась в знак благодарности вручить ему "подарок" - 200 тысяч
царских рублей. "Я почувствовал себя оскорблённым. Мне показалось,
что евреи предложили мне взятку. Я выгнал их из помещения,"- так вспоминал
об этом эпизоде много лет спустя доктор Владимир Клодницкий, настоятель
церкви Святого Вознесения в Ньюарке. Но это потом; а пока что к майору
пришёл учёный рабби Бялик, доктор права, теологии и философии. Он
был лет на десять старше майора, и у них как-то сразу установились
искренние, дружеские отношения. Рабби говорил по-русски, майор по-украински,
а в затруднительных случаях оба переходили на немецкий. Сейчас
Бялик принес важное собщение: поджигатель Абрахам Соколянский, который
все эти дни прятался то в синагоге, то в доме самого рабби, решил
отдать себя в руки справедливого офицера, чтобы не навлекать далее
опасность на всю общину. Он готов понести заслуженное наказание.
Два дня продолжался военный суд, для которого начальник гарнизона
выделил пятерых офицеров. Заслушали 35 свидетелей - украинцев и евреев,
да и подсудимый не отпирался. Редчайший случай: чисто еврейский процесс
не был сфабрикован, состав преступления не был высосан из пальца.
Приговор гласил: за поджог в военное время - публичный расстрел.
Получив решение трибунала на подпись, майор В.Клодницкий призвал к
себе рабби Бялика.
- Как бы вы, Бялик, поступили на моём месте? Утвердили бы приговор?
После некоторого раздумья рабби Бялик ответил:
- Я подписал бы приговор. Пусть лучше умрёт один еврей, чем позже
все евреи города погибнут от погрома.
Два дня спустя при большом стечении народа у
дороги, ведущей из Кириловки в Хмельник, Абрахам Соколянский
был расстрелян взводом солдат. Это произошло в середине базарного
дня. Вечером его тело отдали евреям для погребения.
Здесь я должен сделать небольшое отступление. Большой знаток современной
еврейской истории Зоса Шайковский в упомянутой ранее статье "Опровержение"
немало внимания уделил майору Клодницкому, но сделал это довольно
своеобразно: он коснулся лишь части его эпопеи, полностью исключив
ту, с которой я уже познакомил читателей. Зато он со всеми деталями
воспроизвёл историю с миллионной контрибуцией, о которой речь пойдет
дальше. Таким путём он "исправил" ошибку доктора И.Лихтена, готовившего
материалы для награждения В.Клодницкого "Факелом Свободы" по линии
Бней-Брит АДЛ (Антидиффамационной Лиги). Доктор И.Лихтен как раз истории
с контрибуцией внимания почти не уделил (9 , надо полагать, чтобы
избежать трудностей при награждении. Оба исследователя стремились
"выпрямить" действительно непростую историю украинского офицера,
но каждый тянул в свою сторону. Пользовались они при этом одним и
тем же источником, которым пользуюсь и я, - воспоминаниями самого
майора. Что-то существенное к ним добавить в результате бесед с украинскими
священниками и учёными мне пока не удалось. Единственное убеждение,
которое я вынес: воспоминаниям В.Клодницкого можно доверять. Говорят,
истина рождается в споре. Однако если эмоции и субъективные установки
доминируют, истина рождается безносой.
***
Велик соблазн изобразить майора Клодницкого
воплощением суровой добродетели,
чуть ли не царём Соломоном на хмельниковском троне. Перед этим соблазном
не устоял доктор И.Лихтен, за что и подвергся язвительной критике
со стороны доктора З.Шайковского. Первому очень хотелось найти человека,
которого можно было бы противопоставить палачам типа Волынца, Струка,
Козыря-Зирки и прочим садистам и головорезам. Второй яростно призывал
ни под каким видом "не верить данайцам, дары приносящим", как это
делал в своё время гомеровский жрец Лаокоон. "Я могу назвать это не
иначе, как отъявленной глупостью," - писал З.Шайковский в уже упомянутой
статье, касаясь награждения В.Клодницкого "Факелом Свободы". Мотивы
обоих исследователей понятны, однако в хмельниковской эпопее я склонен
верить в добрые намерения сурового майора, который ни в одном из известных
нам эпизодов не повёл себя как самодур или изверг, хотя возможностей
для этого было предостаточно. Оценивать поступки Клодницкого следует
не абстрактно, а в историческом контексте, помня кровавый аромат петлюровского
беспредела, голод и жестокие эпидемии сыпного и брюшного тифа.
В этой атмосфере майор и совершил шаг, который спустя почти полвека
поставил ему в вину Зоса Шайковский.
Напомню, что сразу после предотвращения погрома майор отверг щедрый
"подарок" еврейской общины - 200 тысяч царских рублей, которые ценились
несколько выше, чем украинские карбованцы. Это повергло в недоумение
его адьютанта по фамилии Лях, и тот подал идею, что деньги можно было
бы израсходовать на нужды города. Нужды эти, само собой, были велики.
В том, что делал молодой начальник гарнизона, присутствовал, как мне
кажется, элемент театральности. Отчасти поэтому я и вспомнил о Шекспире.
Но можно ли подражание классикам считать преступлением? Ведь не Ричарду
III, не Клавдию он подражал! Итак, "Мера за меру" - новый акт исторической
драмы.
Спустя несколько дней после расстрела поджигателя Абрахама Соколянского,
когда в городе и окрестностях наступило некоторое успокоение, майор
в сопровождении вооруженного эскорта прибыл к зданию главной синагоги
как раз после окончания службы и обратился к большой толпе евреев
с речью, в которой описал бедственное положение города (было ли упомянуто
сожжённое село - мне неизвестно). Он предложил в течение 24 часов
собрать полмиллиона карбованцев, необходимых для помощи старым, больным
и бедным, а в заключение пообещал удвоить контрибуцию, если требование
не будет выполнено точно и в срок.
На следующий день делегация уважаемых евреев во главе с рабби Бяликом
сообщила хозяину города, что пока собрано 250 тысяч, а остальные соберут
в течение недели. Майор был верен себе: отправил в тюрьму 14 из 15
пришедших делегатов, а Бялика отрядил к евреям собирать недостающую
сумму - теперь уже 750 тысяч! При этом он пообещал завтра же, в случае
"саботажа", арестовать ещё 15 человек и довести контрибуцию до полутора
миллионов. Что же касается заложников, то они предстанут перед военным
судом.
"В тот же день, - вспоминает майор, - я приказал выставить несколько
пулемётов на главной улице и ввёл комендантский час. На следующий
день ровно в 12 часов я получил сообщение от рабби Бялика, что город
уже собрал полностью миллионную контрибуцию". Надо полагать, что В.Клодницкий
почувствовал удовлетворение от проведенной им "воспитательной работы".
Не без того. Однако последующие события велят нам трезво и справедливо
отнестись к далеко не ординарным деяниям майора. По его приказу лейтенант
Пашковский и чины жандармерии помогли евреям доставить из синагоги
в здание Городской управы собранные деньги. Читаем воспоминания дальше:
"В два часа дня (обратите внимание на редкую пунктуальность и память
В.Клодницкого!) я явился в Городскую управу и велел евреям избрать
пять комитетов по три человека в каждом. Первый, "Санитарный комитет",
получил 200 тысяч карбованцев на нужды больницы и дома престарелых.
Второй, "Зерновой комитет", получил тоже 200 тысяч на покупку зерна,
которое следовало перемолоть, а муку распределить между бедными.
Третий, "Дровяной", получил 200 тысяч на покупку дров для больницы,
богадельни и бедных. Четвёртый, "Комитет по поддержанию чистоты в
городе", получил 50 тысяч для вывоза мусора, ремонта и побелки. Пятый,
"Комитет финансовой помощи", также получил 50 тысяч на нужды кооперативов,
обувных и швейных мастерских."
Итого, пять комитетов получили от украинского Робин Гуда (на память
приходят и другие дитературные герои, которых в реальной жизни так
мало) 700 тысяч карбованцев на нужды бедных горожан, причем, деньги
были отобраны в основном у наиболее состоятельных. Такое вот торжество
социальной справедливости в эпоху погромов и повального грабежа! Оставшиеся
300 тысяч пошли на нужды военных госпиталей в Хмельнике, Литине и
Летичеве - эти города входили в "зону влияния" майора. Нет никаких
данных, позволяющих заподозрить В.Клодницкого в присвоении хотя бы
одного карбованца.
Теперь немного о том, что происходило в непосредственной близости
от Хмельника.
Зимой того же года пришла на Подолье 44-я дивизия красных во главе
с Иваном Дубовым, который впоследствии командовал Харьковским военным
окргом и, соответственно, был расстрелян в 1938 г. В дивизию входили
славные бригады - Богунская и Таращанская, которыми ещё недавно командовали
Николай Щорс и "батько" Боженко Василий Назарович, к этому времени
уже павшие в боях.70 Таращанцы и богунцы состояли из "красных украинцев",
тоже далеко не безгрешных по части погромов. Украинская Галицкая армия
(УГА) надеялась на помощь большевиков в борьбе с занявшими их край
поляками и в это время сотрудничала с красными, тогда как Петлюра
ради продоления неравной борьбы за власть готов был уступить полякам
западные провинции.71
Между большевиками и галичанами сложились отношения сложные и запутанные.
У каждой из сторон были веские основания подозревать друг друга в
вероломстве. Большевики ждали момента, чтобы ликвидировать УГА, галичане
ещё надеялись вместе с Петлюрой добиться "самостийности". Действовало
множество сил, не отличавшихся постоянством. Только большевики и
деникинцы никогда друг с другом не вступали в альянс.
Многие участники событий оставили книги воспоминаний, но ни одному
историку, насколько мне известно, не удалось на их основе создать
сколько-нибудь полную и достоверную картину событий: невероятно сложна
была суть явлений и слишком многие были заинтересованы в искажении
этой сути. Вот характерный в своей абсурдности эпизод, описанный галичанином
Никифором Гирняком в его книге "Последний акт трагедии Украинской
Галицкой Армии".(2
В Виннице правил вышедший из подполья ревком во главе с Аидреем Хвылей;
рядом квартировали таращанцы и галичане; тут же в особняке, обнесённом
колючей проволокой, расположилась ЧК. В садике позади здания, как
грибы, росли могилы расстрелянных. Но и вселявшая ужас Чрезвычайка
сама жила в страхе.
"Как-то в моё бюро ревкома, - вспоминает Н.Гирняк, - пришел начальник
ЧК с предложением обменяться с ревкомом помещениями. "Видите ли, товарищ,
недалеко от нас стоит Таращанская бригада; её красноармейцы очень
не любят мою организацию. Мы боимся, что таращанцы как-нибудь нападут
на нас и уничтожат наши акты. А галичан они любят, и им ничего не
грозит"... (стр. 52). Читая книгу Н.Гирняка, невольно вспоминаешь
"Конармию" И.Бабеля. "В феврале один большевистский комиссар убил
всеми любимого атамана артиллерии д-ра Я.Воеводку за то, что тот отказался
отдать ему своего верного коня; стрельцы расправились с убийцей моментально."
(стр. 43). "Стрельцы" или "сечевые стрельцы" (сокращенно СС) - так
называли себя солдаты-галичане. По иронии судьбы некоторые из них
вернулись к этой аббревиатуре 20 лет спустя, вступив в гитлеровскую
дивизию СС "Галичина". А тогда, - пишет Н.Гирняк, - "... все дрожали
перед такой армией грабителей и насильников (т.е. красных) и с большой
радостью приветствовали галицкие отряды, т.к. они всегда приносили
безопасность гражданам и правопорядок". И далее: "Нас поражало, как
такая банда могла побеждать в бою...". Но вот побеждала же...
Многие из нас ещё не забыли, как "шёл под красным знаменем командир
полка" (это из "Песни о Щорсе", кажется, Дм. Покраса); помним и батьку
Боженко - этого Тараса Бульбу нового времени - в романтическом фильме
А.Довженко "Щорс". Теперь мы рассматриваем эти лица и события как
бы с другого берега. Удастся ли когда-нибудь добраться до правды,
точно и вразумительно её сформулировать, или она так и останется
лежать посреди океана - где-нибудь в районе Азорских островов?
Я не случайно прервал рассказ о правителе Хмельника и его окрестностей
обращением к воспоминаниям Н.Гирняка: в этой книге с большим уважением
упоминается наш герой в связи с событиями начала 20-го года. "С августа
1919 г. до марта 1920 эта территория жила мирной жизьнью, все предприятия
работали беспрерывно под защитой хмельниковского гарнизона. Они не
допускали ни поляков..., ни деникинцев, а также и красных москалей,
которые не раз пытались вломиться в этот район... Атаман (артиллерии)
Клодницкий был не только хорошим воином, но и тактичным, осмотрительным
администратором и добыл для себя и своего отряда симпатии населения,
а среди жидовских богачей - значительную материальную помощь для
бойцов" (стр. 65-66). В такой вот идиллической обстановке Владимир
Клодницкий был внезапно обвинён в присвоении крупных сумм, вырученных
за продажу кож и сахара. Обвинение выдвинул через своих людей большевистский
председатель губкома А.Хвыля. Специальная комиссия полностью опровергла
эти обвинения, установив, что все деньги получены законным путём и
истрачены на нужды армии. Солдаты В.Клодницкого были одеты, обуты,
накормлены и обучены гораздо лучше всех прочих. На их фоне таращанцы
и богунцы выглядели крайне непрезентабельно. Вызванный в Винницу
для объяснений, В.Клодницкий внезапно узнал, что многие прочили его
на пост командующего Галицкой армией, но это не устраивало А.Хвылю,
имевшего своего кандидата. Да и едва ли годился необычный для этого
времени офицер на роль командующего армией, которая в своей борьбе
с поляками пыталась одновременно сотрудничать с большевиками и Деникиным.
Кроме того, он не искал в еврейских погромах решения всех проблем
или спасения от них.
Было бы наивным утверждать, что доблестному майору удалось отгородиться
от внешнего мира, где "гуляли" Шепель - палач Литина, Омельянович-Павленко
и многие другие. Кроме того, контрибуция, полученная им без пролития
крови, - самая крупная из тогдашних контрибуций в Украине. Майор
обнаружил нехитрую истину: глупо резать курицу, которая несёт золотые
яйца. Но как это втолковать людям, для которых разбой и убийство -
высший смысл жизни? Вспомним хотя бы Ивана Семесенко, Матвея Григорьева,
школьного учителя Струка из Чернобыля. Опьянение безграничной властью
им было дороже любых денег. Рядом с ними В.Клодницкий действительно
выглядел ангелом-хранителем.
Д-р Иосиф Лихтен рисует поистине идиллическую картину, в которую нам,
лучше знающим реалии украинской жизни, трудно поверить. Однако нет
оснований полностью её отвергать: все деньги действительно были истрачены
на нужды города, на восстановление села Кириловка и разрушенного моста
через реку Буг. Вместе работали евреи, украинцы, в том числе солдаты
гарнизона. Контролировал работы и расход средств, как он и обещал,
сам майор.
Конечно, это не влияло на картину петлюровского беспредела в целом.
Мало того, слухи о "чудесах в Хмельнике" дошли до начальства, и вскоре
в город пожаловали два самозванных "комиссара" Директории - Коляндовский
и Киверчук, вероятно, тот самый, что вместе с Семесенко залил кровью
г.Проскуров в феврале 19-го. Имели они какие-то "грамоты на правление".
Полагали эти "комиссары", что если евреи за день собрали миллион,
то их можно ещё трясти и трясти. Майор остался верен себе: разоружив
незваных гостей, он выставил их за пределы города.
Может показаться странным, что в работе о Симоне Петлюре столько внимания
уделено мало кому известному майору Владимиру Клодницкому. Однако
вспомним, что почти годичное правление майора прошло без кровопролитий
(это подтверждают все источники), и мне кажется оправданным утверждение,
что В.Клодницкий сделал то, чего не захотел или не сумел сделать С.Петлюра:
он до конца исполнил свой капитанский долг на корабле, брошенном в
бушующее море. Он был тверд, решителен, последователен и справедлив.
С.Петлюра этих качеств не проявил, избрал путь наименьшего сопротивления
и тем самым способствовал росту анархии и погромной вакханалии. Это
стоило жизни тысячам евреев и, быть может, обрекло на провал всё украинское
национально-освободительное движение. Когда борьба за национальные
интересы сводится к притеснению и уничтожению евреев, (или любого
другого народа), такой итог закономерен.
Я закончу рассказ о доблестном майоре отрывками из "Свидетельства
о заслугах" (для нашего слуха привычнее звучит "Благодарственная грамота"),
которое было ему вручено летом 1920 года еврейской общиной, когда
В.Клодницкий уже покинул г. Хмельник. Подписал эту необычную грамоту
главный раввин хмельниковской общины Шалул Бен Иосиф Леир (Меир?),
из рода Билик. Текст с древнееврейского на английский перевел проф.
П.Кауфман. Перевод на русский сделан мною.
"В месяце Елул 5679 года (август 1919), когда реки Украины взбухли
от крови невинных людей, когда тысячи и десятки тысяч евреев были
убиты и изрублены в куски, ангел явился в округе Литин в образе армейского
офицера Клодницкого... Он спас евреев тех мест от меча и ограбления...
Часто он делал это, рискуя собственной жизнью, которой угрожали бандиты.
Прекрасный оратор, он нередко своим словом разрушал злодейские планы...
Он прекрасно справлялся с ролью посредника между христианами и евреями...
С огромной энергией он органиовывал госпитали, дома для престарелых,
заботился о неимущих, давал им хлеб и тепло... Он был олицетворением
высоких добродетелей, характерных для истинно великих людей... Как
жаль, что ростки, посаженные им, вырваны войною из родной почвы и
не могут прижиться в Украине, где брат восстал на брата, а сын на
отца.
Если бы волею Божией таких людей было побольше среди христиан и евреев,
ни один народ не занёс бы свой меч над головою другого народа... Как
украинский патриот и благородный человек, Клодницкий чтит и уважает
сионистское движение. Он не раз говорил, что был бы рад помочь евреям
построить их собственное государство на священной земле их отцов.
Я обращаюсь к раввинам всех еврейских общин и всем сынам Израиля с
призывом помогать Владимиру Клодницкому во всех делах его... Такой
человек должен везде быть встречен с распростёртыми объятиями... Я
доверил бы ему вести сынов Иакова к горе Сион...
Сказал пророк Исайя: "Все люди Земли соберутся вокруг него". Дай же
Бог ему счастья и удачи на пути его.
Хмельник. Первый день месяца Тамуз, 1850 год после изгнания, 680 год
по сокращённому еврейскому календарю (17 июня 1920 г.)."(3
Мне пока не удалось узнать, как произошло вручение этой "Грамоты",
была ли она как-либо использована В.Клодницким или осталась памятным
сувениром, как то золотое кольцо, которым евреи Шиндлера наградили
своего спасителя. Правда, Шиндлер кольцо пропил, а Клодницкий свою
награду сохранил, и спустя 40 лет именно этот документ лёг в основу
акта о награждении православного священника из Нью-Джерси "Факелом
Свободы" Антидиффамационной Лиги.
Заканчивая рассказ об этом достойном человеке, осталось выразить
сожаление, что его качествами не был наделён Верховный Атаман Симон Петлюра.
Думаю, ему приятнее было бы получить награду АДЛ, чем пули из револьвера
Шолома Шварцбарда.
---------------- Predydushchaq / Previous Sledujushchaq / Next Na glawnuju stranicu / To main page
Sinonimy kl`uchewyh slow: zagape07
Counter: .
Po pros`be komandy poddervki ot www.hotlog.ru:
http://www.hotlog.ru/cgi-bin/hotlog/buttons.cgi
(Wystawit` kak: / To expose as:
http://aravidze.narod.ru/zagape07.htm ,
http://www.geocities.com/sekirin1/zagape07.zip .
)
