Инга РОЗОВСКАЯ
Реформа без героя, или еще одно размышление на тему
<Кому на руси жить>
Знание - сила, 1990, N 8
Как-то в гостях у приятельницы, сидя на кухне и отогреваясь
чаем, заговорили... а все о том же. О нашей жизни, о том, что
в ней сейчас, в период перестройки, хорошо и что плохо. А так
как самое важное у нас до сих пор говорится на кухне, я
записала этот разговор и сейчас в виде монолога предлагаю
читателям.
Галина Бельская
- ...Знаешь, я не совсем с тобой согласна.
Я так же, как и ты, отношусь к Белову и
Шафаревичу, но это не значит, будто все,
что они говорят, абсолютная абракадабра.
Для нас неприемлемы выводы, которые они
делают, тот путь, на который нас толкают.
Но давай не будем уподобляться им в ме-
тодах полемики. Лучше спросим себя: что
стоит за криками о русофобском заговоре?
Что это, социальная галлюцинация или
извращённая форма существования чего-то
реального, какой-то проблемы, о которой мы
не умеем ни думать, ни говорить.
Вот я сегодня стою в очереди за яблока-
ми. За мной - молодой мужчина. Продав-
щица просит помочь, передвинуть ящик. Он
помогает и говорит: <Ну а теперь давай мне
без очереди>. Я даже не выдержала: <А что,
просто так нельзя помочь?> А он: <Нельзя!
Теперь <за так> ничего не делается>.
Мне вовсе не кажется, будто сейчас все
вдруг стали такими. Но согласись, что в са-
мой системе ценностей происходят какие-то
фундаментальные изменения. Героем куль-
туры, ее ориентиром становится тот, кто
ничего не делает <за так>.
Я специально как бы занижаю постанов-
ку вопроса. Ведь культура - это не только
что-то такое <высокое>, что исполняется в
консерватории. Проблемы культуры - это
все, обо что мы спотыкаемся. В очереди за
яблоками в том числе.
Вот мы с тобой, на взгляд Шафареви-
ча, чистые <жидомасоны>, <западники>,
воспитавшие себя в противостоянии нашей
идеологии. Мы действительно всю жизнь чи-
тали западные книжки (особенно, когда их
не издавали), ночами стояли на кинофести-
валь, чтобы хоть на экране увидеть нор-
мальную жизнь.
И вместе с тем, посмотри, мы ведь всегда
знали, что бескорыстный труд ценнее, чем
оплаченный. Что человек, работающий не на
себя, не для заработка, должен пользовать-
ся уважением в обществе. Что если кто-то
посвящает свою жизнь служению бескорыст-
ному, он должен быть выше в глазах об-
щества, чем тот, кто стремится разбога-
теть.
Все это было для нас чем-то само собой
разумеющимся: работал ли человек в боль-
нице, в журнале, в любом другом месте -
если он до конца <выкладывался>, не счи-
таясь во временем, трудился, что называет-
ся, не за страх, а за совесть, он вызывал
уважение. И таких было много - тех, что
вкалывали не за зарплату, а для пользы де-
ла, продвигая его своими усилиями. И даже
те, кто так не работал, к этим чудакам
относились вовсе не с презрением, пото-
му что все это входило в нашу систему
ценностей.
Вот почему, когда мы совали рубли и де-
сятки парикмахерам и протезистам, у нас
не возникало комплекса неполноценности.
Наоборот, мы чувствовали, что хотя они и
богаче нас материально, это еще не критерий
для познания, кто есть кто. Сейчас приня-
то все это относить за счет социалисти-
ческой идеологии. Но ведь мы-то с тобой
знаем, что так жили люди, которые именно
этими этическими принципами противостоя-
ли идеологии, <моральному кодексу строи-
телей коммунизма>, тем карьеристам, кото-
рые шли в партию, как сейчас в коопера-
тивы,- чтобы получить машины и дачи.
А разве не было и машин у кого-то из на-
ших друзей? Всегда были. Но, получая свои
150, мы могли принимать дома академи-
ков, писателей, преуспевающих актеров и
вовсе не чувствовать себя ниже кого-нибудь
из них. На Западе мы с нашими мизерны-
ми доходами просто не встретились бы с та-
кими людьми, потому что те места, где они
бывают, нам были бы попросту недоступны.
Но здесь при всей, казалось бы, <запад-
нической> ориентации нас объединяли ка-
кие-то другие, небуржуазные ценности, кото-
рые мы передали своим детям, внушая им,
что не в деньгах счастье, что не богатством
измеряется благополучие и достоинство че-
ловека.
Но уже сейчас дети некоторых наших зна-
комых на такие родительские наказы отве-
чают усмешкой, недоверием, а то и гру-
бостью: мол, это вы, дураки, ничего не нажи-
ли, а мы поумнее вас. И это только нача-
ло. Многие из нас уже сейчас ощущают
свою как бы неполноценность в среде, где
престижны и значимы машины, драгоцен-
ности, зарубежные поездки, неограниченные
материальные возможности. И это мы, вос-
питанные в духе презрения к богатству,
считавшие стремление к нему - мещанст-
вом. Что ж говорить о молодых.
Мы приходим к нашим друзьям; по дому
летает пух - молодой парень, их сын, прек-
расный математик, человек талантливый,
шьет куртки на продажу. После работы он
не занимается своей математикой, не читает,
не слушает музыку, а тратит время и силы
на добывание денег.
Допустим, мы с тобой - не такие, мы бу-
дем, как говорится, <донашивать>. Встре-
чаться с друзьями, читать книжки... да?
Но в каком положении мы можем оказаться
очень скоро? Если раньше, рассуждая так,
ты могла рассчитывать, что твои дети полу-
чат образование, как и дети тех, кто зараба-
тывает много, то скоро, судя по всему, это
будет невозможно. Придется платить за учи-
телей, а там, глядишь, пойдут и платные
школы, платные бассейны, платные корты.
Это все замечательно, но для этого нужны
деньги. И если ты еще можешь себе сказать:
наплевать мне, я могу и без бассейна, без
корта, то детям объяснить это будет очень
трудно.
А как лечить своих близких, стариков,
которые у тебя на руках? Уже сейчас нянеч-
ка не подойдет к больному, если ей не суют
по пятерке. А очень скоро, как я понимаю,
больницы для тех, у кого нет денег, просто
превратятся в инструмент естественного от-
бора.
Короче, оказывается, что люди, которых
на Руси издавна называли <бессребреника-
ми>, всегда занимавшие важное место в
российской культуре, не смогут выжить в но-
вой ситуации. То есть попросту не смогут
пойти в театр, потому что билеты будут
очень дороги, покупать книги... Мне нужен
Ключевский, а его имеет мой протезист.
И это он был на концерте Ростроповича,
которого я с девятого класса пропустила,
кажется, в первый раз.
И вот я думаю: перестройка ставит пробле-
мы экономические. Творцы перестройки го-
ворят: нам не нужны бюрократы, не нуж-
ны лентяи. Прекрасно. Но тогда пусть ска-
жут так же открыто, что нам не нужны и те,
кто привык работать не за деньги. Что мы
их из своего общества выбрасываем. Поче-
му выбрасываем? Вот об этом пусть и будет
разговор у тебя в журнале. Разговор о <ге-
рое> культуры, ее новом ориентире. И рос-
сийских традициях в этой связи.
Когда я была в Нью-Йорке, в метро мне
на глаза без конца попадался рекламный
плакат <Делай деньги сегодня!> Вначале
я отнеслась к нему примерно как к лозунгу
<Выполним пятилетку за четыре года!>,
но потом, разговаривая с американцами, по-
няла, что для них это вовсе не пустая идео-
логическая формула. За ней - гигантская
культурная, религиозная традиция, глубин-
ная убежденность, что деланье денег угод-
но Богу, что это - род служения. За таким
пониманием жизненной цели - века про-
тестантизма. А у нас-то, выросших в рос-
цийской традиции, такой освященности нет!
Нет представления, что зарабатывание денег
делается с благословения небес, имеет
целью угодить Богу, а не купить шмотки или
<Жигули>. Для нас деньги и материальный
успех связаны с чем-то другим, практи-
чески - с воровством, обманом, если не с
продажей души номенклатуре.
Разве случайно, что в русской литературе
так и не было образа честного капита-
листа, русского Штольца? И Гоголя оставило
вдохновение, когда он (во втором томе) ре-
шил рисовать этот образ. И наши лопахины
так и не стали любимы, не успели обрести
в культуре свое достоинство, не были освяще-
ны, как ни старались. И прежде, и особен-
но теперь мы подозрительны к ним, как буд-
то не верим, что богатство может быть добы-
то честным путем. Да разве у нас для это-
го нет оснований?
За годы советской власти, - когда обман,
двоемыслие, необходимость ловчить, давать
взятки, обходить дурацкие законы вошли
в повседневность, стали условием выжи-
вания, - сложилась традиция круговой по-
руки, коллективного обмана, скрытая уго-
ловная, мафиозная этика. На это работали
все годы сталинщины и все годы брежнев-
щины. Практически выведен новый чело-
веческий тип. И что же - теперь на эту поч-
ву прямо переносить традиции западного
предпринимательства? Ну кто, скажи мне,
способен их у нас быстро воспринять и
усвоить? Кто успел наработать эти <капи-
талистические> навыки?
Ты мне опять будешь говорить про своего
любимого хирурга Федорова и про <архан-
гельского мужика>, о котором был фильм по
телевизору. Но все это самородки, эмблема-
тические фигуры, отвечающие потребностям
новой идеологии. Я же говорю о реальных
процессах, культурном и социальном кон-
тексте, порождающем не единичные яр-
кие, а массовые явления.
----
Снимок сделан во время этого разговора.
Слева - Инга Розовская, кандидат философских
наук, старший научный сотрудник НИО <Ин-
формкультуры> Государственной библиотеки
им. В. И. Ленина
----
Я, например, мечтала бы увидеть фильм
о другом депутате, директоре крупнейше-
го московского универмага,- как он жи-
вет, с кем проводит время, о его теле-
фонных звонках, его связях. Судя по тому,
что про него вчера рассказали в интервью
избиратели, это гораздо более точный герой
нашего времени. Чтобы победить конкурен-
тов, он разослал избирателям своего района
спецталоны на дефицитные товары. Устроил
закрытую распродажу - и всех <закупил>.
И никакая избирательная комиссия ничего
не опротестовала, что тоже, как ты пони-
маешь, о многом говорит. Мне сразу захоте-
лось узнать, как человек подобного типа бу-
дет осуществлять власть Советов. Кого при-
жимать, кого поддерживать, какие связи
пускать в ход...
Я хочу сказать, что пока мы сосредо-
точены на противниках рыночной экономи-
ки, мы как-то не замечаем подобного рода
сюжетов. А они очень значимы для понима-
ния социальных процессов, происходящих
скрыто от глаз. Мы видим в демократах
друзей перестройки, в бюрократах - ее вра-
гов, забывая, что идеология в наших усло-
виях всегда была призвана не столько вы-
ражать, сколько скрывать реальность.
На поверхности бюрократы против рефор-
мы, а на деле придерживают ее ровно на-
столько, чтобы не потерять право пристраи-
ваться к любому сулящему доход делу.
Иначе говоря, помогают тому процессу сра-
щения теневых дельцов с государственным
аппаратом, о котором нас давно предупреж-
дали. Вот он и идет.
Если мы будем рассчитывать, что все
это - лишь издержки, так сказать, <перио-
да первоначального накопления>, что как
только утвердятся новые экономические
механизмы, вместе с ними сам собой появит-
ся и честный труженик, умеющий работать
за деньги, я думаю, мы сильно ошибемся.
Откуда ему взяться в обществе, где все
знают, что зарабатывать можно лишь подво-
ровывая, а честно работать - только бес-
платно. Мы - наследники гигантского се-
мидесятилетнего периода искусственного от-
бора и выбраковки тех, кто не способен к
двоемыслию и круговой поруке. Представь
себе эту историю как последовательную
трансформацию социальной структуры, на-
правленную к перестройке, и ты согла-
сишься, что у нас нет оснований для органи-
ческого выращивания фордов и нобелей.
За годы советской власти не вырос, не мог
появиться <герой перестройки>, нормаль-
ный, честный труженик, который умеет
честно работать за деньги. Место его практи-
чески пусто. Сейчас на это место взбираются
дельцы и аппаратчики, чья творческая энер-
гия и созидательные силы уходят на изобре-
тательство способов обойти закон. Вроде бы
похоже на Запад, но все не то: деловая
хватка - но без этики честного слова, ини-
циативность - но без чувства ответствен-
ности за будущее.
Практически продолжается главная тра-
диция: внешне все - как хочется, внутри
все - как всегда. Помнишь, у Гоголя: всем
видна птица-тройка, но никто не видит, что
в ней сидит проходимец.
Все это, разумеется, вовсе не значит,
будто я против такой перестройки (при той
неукорененности честного Штольца, о кото-
рой мы с тобой говорили, какая другая
реальная перспектива рыночных отношений
на нашей почве?). Я - против ситуации,
когда эти проблемы невозможно грамотно
и разумно поставить, потому что проблем-
ное поле забито схватками борцов с русо-
фобией и борцов с русофилией. Одни хотят
возрождать российские ценности методом
экзорцизма, изгнания бесов, другие - при-
вивать западные простым и прямым импор-
том чужих установок. Вопросы решаются
совсем по-советски, как будто дело сводится
к идеологии, а не касается системы, которая
может любую идеологию, приняв, извратить.
Мне бы казалось, что если проблему ста-
вить реально, надо оставить эти споры
публицистам, а такому журналу, как ваш,
заняться разработкой, так сказать, второй,
параллельной программы. То есть, считать,
что экономическую мы приняли, с нею всё
ясно, а вот как соединить установку на
рынок с наработанными способами отношения к труду, друг к
другу и к коллективу,
это - большой вопрос. Я даже не знаю, с
какой стороны подходить к его решению.
Тут нужны бы совокупные усилия всех гума-
нитарных сил - культурологов, историков,
писателей, не знаю кого. Но это должна
быть волевая, инструментальная программа,
аналогичная той, что в свое время разра-
бывали для себя японцы. Программа, сти-
мулирующая приоритет честного труженика
перед ворюгой, программа, учитывающая
не только сиюминутную задачу, но и место
страны в мировом сообществе, культурной
перспективе. Я вот что имею в виду.
Сегодня на Западе, пока мы его догоняем,
ощущается поворот от экономического роста
и сиюминутной прагматики к обществу
менее прагматическому, более ориенти-
ванному на культурное развитие, альтерна-
тивную экономику, неиндивидуалисти-
ческие ценности. Об этом много пишут в
Европе и в Америке, хотя надо сказать,
что наша перестройка сильно затормозила
такие <новокультурные> идеи, дала возмож-
ность консерваторам доказывать приори-
тет традиционных буржуазных ценностей.
Но это ведь вовсе не навсегда.
В этой перспективе исчезновение бес-
рыстного труженика, чем мы сейчас
усиленно занимаемся, нерентабельно даже
с прагматической точки зрения. Наши новые
капиталисты - люди с психологией времен-
щиков, ими движут только соображения
момента и сиюминутной выгоды. На их
идеях нельзя построить долгосрочной сози-
дательной программы. Они не понимают,
что есть типы служения и отношения к миру,
которые вовсе не предполагают установку
на деньги и заработок. Разве случайно, что
все духовные учителя, истинные художники,
магические врачеватели всегда в один голос
говорили, что достаточно захотеть зарабаты-
вать деньги своим искусством, как вдохнове-
ние оставляет тебя.
Я не знаю, какая тут связь с тем, с чего
мы начали разговор, но все время думаю
о том, что итогом нашего семидесятилет-
него развития стал не только <хомо сове-
тикус>, каким мы его сейчас увидели - с
хамством, ленью, мафиозной этикой, но и
небольшой слой бескорыстных изобрета-
телей, неподкупных мыслителей, художни-
ков, станкевичей и заславских. Это тоже
человеческий тип, который сформирован
нашей жизнью (вопреки или благодаря -
другой вопрос). Сейчас, в новых экономи-
ческих условиях, его будут отождествлять
с уходящим строем, социалистическим
энтузиазмом, будут выживать за беско-
рыстие, неумение <заработать>.
Но я боюсь, что если перестройка удастся,
страна выдержит, выплывет, то именно на
вершине рыночного подъема мы обнаружим,
что система экономического прагматизма в
мире в культурном смысле исчерпана, что
именно в период перестройки мы растеряли
свой золотой запас - утратили людей этого
типа, упустили свой единственный шанс.
------
(Замечание составителя сайта: уже тогда я воспринял эту пара
статей Розовской и Бельской как серьёзное предостережение о
не замечаемой большинством "моде распада". Но тогда
сохранялись надежды, что демократия обеспечит самоочищение
общества, сохранение моральных норм и т.п. Теперь эти статьи
воспринимаются как гениальние прозрение, не оценённое
современниками. Добавлю лишь, что тогда я разделял восхищение
автора "станкевичами и заславскими" (мало кто мог
предположить, что Станкевич будет обвинён в коррупции и
скроется за границей, а Заславская опозорится со своими
предсказаниями процветания после приватизации), но уже тогда
идеализация автором "хирурга" Фёдорова представлялась мне
необоснованной (он занимался дающей прибыль лазерной
хирургией хрусталика, а лечение осложнений перекладывал на
других; вместо совершенствования в хирургии брался за
коневодство; это был не хирург, а бизнесмен).
----------------
На главную страницу / To main page
Синонимы ключевых слов: Z8_1
Counter: .
(Выставить как: / To expose as:
http://aravidze.narod.ru/Z8_1.htm ,
http://www.geocities.com/sekirin1/Z8_1.zip .
)
